Книга Темное пламя - Алисон Ноэль

— Поправится, — отвечает медсестра отрывисто и совсем не любезно. — Рука рассечена до кости, даже на кости маленькая зарубка, но рана чистая. Назначены антибиотики, от нагноения. Боль будет сильная, даже с обезболивающими, однако если избегать нагрузок и побольше отдыхать, заживет в течение двух-трех недель.

Она переводит взгляд на дверь, я оборачиваюсь: двое полицейских в форме направляются прямо ко мне. Я примерзаю к полу, съежившись под враждебным взглядом Джуда. Знаю, заслужила, поделом, если меня сейчас уведут в наручниках, и все-таки… Не думала, что он на меня нажалуется.

— Ничего не хотите нам сказать?

Сотрудники полиции стоят передо мной, ноги на ширине плеч, руки на поясе, очки-зеркалки скрывают глаза.

Смотрю на медсестру, на Джуда, на копов и понимаю: вот и все. А в голове одна мысль: кому позвонить?

Не могу я попросить Сабину, чтобы она махнула адвокатской волшебной палочкой и вытащила меня из этой передряги. Я же со стыда сгорю, и попрекам потом конца не будет. Деймену тоже не объяснишь… Придется, видно, барахтаться самой.

Прокашливаюсь, чтобы что-то сказать — сама толком не знаю, что именно, и тут раздается голос Джуда:

— Я ей уже объяснял, — кивок в сторону медсестры, — что занимался домашним ремонтом, и вот, несчастный случай. Силы не рассчитал. В следующий раз обязательно вызову мастера.

Он вымученно улыбается, глядя на меня. Я хочу улыбнуться в ответ, кивнуть ему, подыграть, но от потрясения могу только стоять столбом и тупо таращить глаза.

Полицейские вздыхают. Им явно не хочется уходить ни с чем, и они предпринимают еще одну попытку:

— Точно все так и было? Не очень-то умно браться за ремонт с одной рукой…

Они вертят головами, переводя взгляд с меня на Джуда.

Джуд пожимает плечами.

— Даже не знаю, что сказать. Может, и не умно, но тут уж только я сам виноват.

Полицейские хмурятся, бурчат, мол, если передумаете, обращайтесь, — и суют ему в карман карточку с номером телефона.

Потом уходят, а медсестра, уперев руки в стройные благодаря усердным занятиям аэробикой бока, грозно смотрит на меня.

— Я дам ему с собой таблеток на первое время.

Она явно не поверила ни одному слову Джуда, считает меня ревнивой истеричкой, которая в разгар очередного скандала порезала своего дружка.

— Скоро подействует обезболивающее, так что за руль ему лучше пока не садиться. Да он и не сможет вести машину. — Медсестра кивает на забинтованные руки. — Пусть обязательно купит все, что указано в рецепте!

Она протягивает мне листок, но в последнюю секунду, передумав, отдергивает руку.

— Езжайте домой, ему надо отдыхать. Вероятно, он уснет. Советую оставить его одного, — прибавляет медсестра, сверля меня суровым взором.

— Хорошо, — отвечают я.

Получается какой-то писк, до того я выбита из колеи ее враждебностью, появлением полицейских и внезапным заступничеством Джуда.

Дернув краешком рта, медсестра с большой неохотой оставляет Джуда на моем попечении — а что еще ей остается делать?

Мы идем к моей свежематериализованной «миате» — точной копии той, на которой я езжу обычно. Мне неловко, и я едва решаюсь посмотреть Джуду в глаза.

— Со стоянки направо, — говорит он сонным голосом, ничем не показывая, как теперь ко мне относится.

Аура чуточку смягчилась, но красная кайма по краю говорит сама за себя. — Высади меня у Главного пляжа, дальше я сам.

— Не стану я тебя высаживать, вот еще! — Торможу у светофора, пользуясь случаем исподтишка приглядеться к Джуду. Хотя уже темно, четко вижу темные круги под глазами, испарину на лбу — явные признаки, что ему очень больно, а все из-за меня. — Нет, серьезно, это просто глупость какая-то! Скажи, где ты живешь, я тебя доставлю в целости и сохранности.

— В целости и сохранности? — хмыкает он, опустив на колени перебинтованные руки. — Честно говоря, как-то не верится.

Я вздыхаю, уставившись в черноту беззвездного неба. Мягко выжимаю сцепление, хотя обычно не церемонюсь. Не хочу подвергать Джуда лишней тряске.

— Слушай, ну прости меня! Правда, прости!

Жалобно смотрю на него, а он с легкой тревогой кивает за окно.

— Может, за дорогой будешь следить? Или это ты тоже делаешь с помощью паранормальных способностей?

Отвожу глаза и судорожно придумываю, что бы такое сказать.

— Здесь налево. Дом с зеленой калиткой. Ладно, я пошел.

Останавливаю машину у самого гаража и сразу глушу мотор. Джуд немедленно вскидывается.

— Ну нет! Вот этого не надо. В дом ты не пойдешь!

Дернув плечом, тянусь через его колени, чтобы открыть дверцу старомодным способом вместо телекинеза, и тут замечаю, как Джуд съеживается.

— Слушай, я все понимаю: ты устал и, наверное, хочешь как можно скорее оказаться подальше от меня. Понятно. Надо думать, на твоем месте я чувствовала бы то же самое… И все-таки, если ты уделишь мне еще несколько секунд, я бы хотела все объяснить.

Джуд что-то ворчит себе под нос, выглядывает в окно, а потом, слегка поерзав, устраивается лицом ко мне, демонстрируя полное и безраздельное внимание.

Надо торопиться, он ведь и в самом деле готов уделить мне лишь несколько секунд.

— Слушай, дело вот в чем… Конечно, тебе это покажется бредом сумасшедшего, и я сейчас не могу вдаваться в подробности, только поверь мне, пожалуйста! У меня правда были серьезные причины думать, что ты из этих.

Он зажмуривается на мгновение, болезненно морщась, и, вновь открыв глаза, произносит:

— Из «шайки негодяев», ага. Ты это и раньше говорила. И очень убежденно.

Джуд переводит взгляд с меня на свои покалеченные руки.

Морщу нос и стискиваю зубы.

— Ну да, видишь ли… я считала, что ты — на стороне зла. Серьезно, я только потому так сделала! То есть я увидела твою татуировку, она совсем как те… Только не мерцает и так далее… И все равно, если добавить звонок Авы и еще кое-какие детали, о которых я сейчас не могу говорить… В общем, из-за всего этого я и подумала…

Нет, так не пойдет! Сама чувствую, насколько неубедительно звучит мой лепет. Лучше оставить эту тему и задать вопрос, который мучает меня с самой больницы.

— Если ты так на меня злишься, почему соврал полицейским? Зачем сказал, что сам поранился? Мы с тобой оба знаем, что это сделала я… Черт, даже полицейским все было ясно! А ты упустил такой случай законопатить меня в обезьянник. Честно говоря, не понимаю.

Джуд снова закрывает глаза, откинув голову на спинку сиденья. Я буквально кожей чувствую его боль и усталость. Надо бы прекратить этот разговор и дать бедняге отдохнуть, но тут он открывает свои удивительные зеленые глаза и говорит: