Книга Тёмные пути - Андрей Васильев

– Но это не завтра, – промокнув салфеткой рот, ответил ему я. – Сами понимаете, с текущим вопросом сначала надо разобраться.

– Само собой. – Глава семьи вурдалаков, подобно своему собрату, кинул на стол пару банкнот. – Марфа, я рад, что нас в этой жизни связало хоть что-то, кроме давней неприязни. Как минимум тост за здоровье, адресованный вурдалакам.

Верховная ведьма одарила его улыбкой, а после проводила взглядом.

– А ты что же? – уточнил у нее антиквар. – За ними не последуешь?

– И не подумаю. Они тебя знают, конечно, но не так хорошо, как я. Так что посижу, послушаю, что ты тут рассказывать станешь.

– Может, и не стану. – Шлюндт ковырнул ложечкой стоящее перед ним пирожное. – Откуда такая уверенность?

– А куда ты денешься? – ласково пропела ведьма. – Ладно эти двое, вурдалаки сроду особой сообразительностью не отличались, но меня, повторюсь, ты на эти свои старые трюки не поймаешь.

– Молодой человек в данный момент является заказчиком, я – исполнителем. – Посуровел Карл Августович. – И конфиденциальность наших с ним отношений, некая доверительность, можно сказать…

– Только не произноси слово «интимность», – немного гротескно взмолилась Марфа. – А то вон, моя девочка ревновать начнет, и ничего хорошего из этого не выйдет. Обычная женщина способна на многое, когда в ее душе затронут подобную жилку, а уж что может сотворить ведьма в подобной ситуации… Впрочем, тебе и представлять не надо, достаточно просто вспомнить Париж.

– Да уж, такое не забудешь. – Шлюндт потер правый бок. – Но все же вынужден настаивать на своей просьбе.

– Хорошо, хорошо, – вздохнула ведьма и поднялась с кресла. – Вот только одно мне покоя не дает. Ты так и не сказал, что принимаешь заказ. Я до того в ваших торгах не участвовала, не знаю, есть ли какая-то утвержденная формулировка изъявления согласия, но уверена, что она должна быть.

– Утвержденной нет. – Оторвался от окрошки я. – К чему эти пустые формальности? Но в целом вы правы.

– Ну, как-то так я и думала, – произнесла Марфа. – Карл, зафиксируй сделку, и я пойду себе.

Стелла еле слышно хихикнула.

– Ну а нет – так останусь, послушаю, о чем речь пойдет, – выждав паузу, сообщила нам ведьма и уселась обратно в кресло. – Рассказывай, Шлюндт, рассказывай. Я же сразу поняла, что ты эти вещички признал. Поведай нам их историю.

– Ну, со сделкой ты меня подловила, – признал антиквар. – Вот поэтому я и не хотел видеть тебя в нашей компании. Эту парочку провести легко, с тобой куда сложнее.

– Выдумаешь что-то посерьезнее в другой раз, – сухо сказала Марфа. – Может, и выгорит дельце. Карл, ближе к делу. Если не начнешь говорить, то минут через десять сюда вернутся наши кровососущие друзья, очень злые и недовольные, и причиной их душевной нестабильности станешь ты. Я найду нужные слова, ты меня знаешь.

– Кто бы сомневался. – Карл Августович повернул голову в сторону официанта, вошедшего в кабинет. – Что там, стейк? Отлично. Я не очень люблю мясо с кровью, но иногда позволяю его себе откушать.

Не могу сказать, что я очень хорошо изучил характер этого старичка, это было бы неправдой, но сейчас даже мне стало ясно – он валяет дурака. Почему, зачем – пока неясно, но это факт. И Марфа, несомненно, пришла к тому же выводу, очень уж у нее взгляд колючий стал.

– Вроде бы повар не оплошал, но сейчас проверим. – Шлюндт вооружился вилкой и ножом, отрезал от стейка небольшой кусочек и отправил его в рот. – Да, недурственно, недурственно, мясо отдохнувшее. Итак, душа моя, ты желаешь узнать, что это за вещи? Изволь. Валера, ты в своем рассказе упомянул страну, но не назвал город, хотя, как мне кажется, его узнал. Неаполь, не так ли?

– Именно, – подтвердил я, подцепив из хлебной плетеной корзины последний пирожок. – Но поскольку сомнения все же имелись, решил промолчать. В вашей компании одно слово не так скажешь – и все, ты уже виноват.

– Неаполь, – прожевав еще один кусочек говядины, мечтательно произнес Шлюндт, – город достославный и невероятно древний, камни его мостовых многое бы могли рассказать, умей они разговаривать. Эти камни слышали звон греческих кифар, ноги римских легионеров вдавливали их в землю, и даже ступни Петра и Павла, по слухам, почтили их вниманием.

– Это вы про апостолов речь ведете? – уточнила Стелла.

– О ком же еще? – подтвердил Шлюндт. – Н-да… Да и что здесь такого? Это лишь два имени из списка тех великих, кто связан с историей Неаполя. Причем список этот весьма изряден, и почти каждая персоналия в нем – легенда. Например, непобедимый Ганнибал, который так и не смог покорить этот город, ничего у него не получилось. Да что Ганнибал? Именно там закончилась многовековая история одной из величайших империй прошлого, да-да. Ромула Августула, последнего официального императора Рима, сослали именно в Неаполь, назначив недурственное денежное содержание и выдав пару слуг.

– И? – поторопил я антиквара, зная, что его сейчас может занести в неведомые дали и мне придется тратить время на то, что когда-то давно мне уже гиды рассказывали.

– Что «и»? – как-то даже удивился антиквар, нанизывая на вилку очередной кусочек мяса. – На редкость приличным человеком оказался Одоакр, хоть по происхождению и являлся варваром. Если точнее, по отцу он был гунн. Однако же вот, повергнув империю, не удавил носителя высшей власти, не зарезал его, пожалел совсем юного паренька. Из чего следует вывод: слова «варварство» и «жестокость» не являются синонимами.

– Резонно. – Я дождался, когда Карл Августович прожует мясо, и показал ему листок с рисунком. – А с этим что?

– С этим? Здесь нет ничего сложного, если ты ведешь речь о прошлом данных предметов. Это работа старых флорентийских мастеров, а если конкретней, к ней приложил руку кто-то из семейства Аяччи. Не Пьетро, основатель этой воистину великой династии, а кто-то из его сыновей, скорее всего, Джакомо, это видно по рисунку, свойственному для двадцатых-сороковых годов четырнадцатого века. Пьетро к тому времени уже отошел от дел, а Джакомо, напротив, как раз достиг пика своего мастерства. Аяччи как раз выкупили землю у моста Санта-Тринита и поставили там мастерскую с прилегающей к ней лавкой. Первыми из флорентийских золотых дел мастеров поставили! Правда, ее после наводнение разрушило, на пару с мостом, но это не суть важно.

– Странно, – вдруг подала голос Стелла. – Я была во Флоренции, там всю ювелирку у другого моста продают. Как его… Понте… Понте…

– Понте-Веккьо, – любезно подсказал ей Шлюндт. – Истинно так, его сейчас так и называют – «золотой мост». Только в те времена он носил другое имя – «скотский мост», поскольку на нем мясом торговали. А рядом бойни располагались, и вонь стояла такая, что не продохнешь. Да и помоложе амулет того моста, помоложе. Ненамного, но тем не менее. Ну, как мне думается. Валерий, последний вопрос: в кулон был вставлен рубин?

– Скорее всего. – Кивнул я. – Хотя, может, и турмалин какой-нибудь, он же тоже красного цвета.