Книга Хорошо быть богом - Дмитрий Смекалин

Спать они отправились уже в одну комнату, перенеся туда вторую койку и поставив ее рядом с первой.

Утром Боня проснулся с легким чувством нереальности всего происходящего. Подруга никуда не делась, наоборот, изрядно на него навалилась. Боня слегка приподнял лежащую на его груди руку и с изумлением заметил, что ногти у драконши зеленого цвета. Волосы у лежащей рядом женщины тоже были зелеными. Боня дернулся.

— Света, это ты или тебя подменили? — несколько нервно пошутил он.

Драконша открыла глаза:

— Ты о чем?

— У тебя волосы и ногти зеленого цвета!

— Правда? Вот здорово! — полезла обниматься Света.

Оказалось, что цвет шкуры драконов и, соответственно, цвет их волос и ногтей в человеческом облике зависит от их самочувствия или запаса маны, что почти одно и то же. И чем оно лучше, тем дальше сдвигается по спектру: от красного к фиолетовому.

— Представляешь, раньше маны было мало, так мне в лучшем случае оранжево-желтой ходить удавалось. А ты у меня меньше суток, а я уже зеленая! Так и до фиолетовой недолго осталось!

Драконша вскочила, сотворила зеркало («Ничуть не хуже, чем у инопланетян получилось», — отметил Боня) и принялась перед ним вертеться. Боня смотрел на нее с радостным чувством и немного с гордостью, хоть и понимал, что ничего специально не делал, а энергия из него всю ночь сама перла. Приятно же, что доставил девушке (а ведь и вправду ей сейчас больше двадцати пяти и не дашь!) радость.

Так как девушкам надо говорить комплименты, то Боня не замедлил сообщить подруге о том, что она помолодела. Но оказалось, что внешние проявления возраста у драконов, как у магических существ, зависят от самочувствия и от настроения. Так что Света могла бы при определенных обстоятельствах выглядеть и пятнадцатилетней девчонкой. Только это маловероятно, все-таки прожитые годы сказываются. До того как превратиться в статую, драконша разменяла пятую сотню лет. Почему-то на Боню это не произвело сильного впечатления. Главное, она чувствует себя молодой, а стареть и вовсе не собирается. Да и нравилась она ему совершенно искренне.

В общем, следующая пара недель у них прошла по канонам медового месяца: они почти не расставались, сидели большей частью в обнимку, разговоры то и дело прерывались поцелуями, а секса было исключительно много.

Почти с самого начала Боня попробовал сопровождать возвратно-поступательные движения концентрированным потоком маны, скажем, через места контакта. Эффект был потрясающим. Подругу проняло аж до потери сознания. Боня перепугался и забегал вокруг. До сих пор лечение как раз и осуществлялось за счет маны, а тут она вдруг в обморок падает. Притащил воды, к счастью, подруга уже пришла в себя, крепко прижалась к нему и минут на пять разрыдалась. После чего решительно потребовала продолжения…

Но хотя все и было замечательно, а новые способности (не обманули все-таки инопланетяне!) позволяли приятно проводить время практически бесконечно, Боня понимал, что слишком долго оставаться здесь не получится. Нужно найти свое место в этом мире (достойное, естественно). А для этого надо подготовиться.

Боня стал ежедневно отправлять подругу в разведывательные полеты, тем более что это ей самой нравилось, а сам изучал книги, думал и экспериментировал. По вечерам их беседы обрели несколько больший смысл, так как драконша подробно отчитывалась об увиденном, а также рассказывала о том, что знала об этом мире и каким он был много лет назад.

Последняя информация могла быть чрезвычайно полезной. За пять тысяч лет специалистов по магии, скорее всего, не осталось, а вот поискать древние библиотеки было вполне реально. Света отлично знала географию прежнего мира, так что могла бы помочь отыскать руины какого-нибудь древнего центра магии. Как оказалось, книги в эпоху расцвета магии не использовались вообще, информацию записывали на кристаллы в виде мыслеобразов. С уходом маны все это богатство оказалось недоступно потомкам, но кристаллы все же достаточно крепки, а значит, какая-то часть их могла сохраниться.

С освоением магии все оказалось не так радужно, как можно было надеяться. Магемы из справочника Боня выучил, но пользоваться ими было сложно. Он уже понял, что заклинание — это записанная с помощью магем программа. Но чтобы заклинание сработало, надо представить всю программу целиком со всеми ее магемами и связями, а затем подать на вход энергию. Но магемы были чрезвычайно сложны сами по себе, сосредоточившись на одной, Боня не мог одновременно четко представлять и другие. Две-три, от силы четыре магемы еще куда ни шло, а дальше рисунок начинал расплываться и терять четкость.

Боня спросил подругу, но оказалось, что ее магические способности не слишком велики. Драконам магия вообще нужна лишь в минимальном объеме. Шкура у них и так от рождения магически укреплена не хуже танковой брони, полет со всеми сложными маневрами и пламя тоже творились на уровне подсознания. Что за магемы при этом использовались, Света как-то не задумывалась, само собой все получалось.

— И вообще, что ты хочешь от бедной женщины? Мое дело — домашний уют создавать да детей растить. Я вообще по призванию домохозяйка. Только не получалось как-то… — Драконша слегка загрустила.

Все, чем она смогла помочь, так это расширить Бонину библиотеку подпрограмм на несколько новых магем бытового назначения: пыль убрать, помещение проветрить (жутко сложная магема оказалась, и как Света ее выучить сумела!) ну и тому подобное.

Оставался один выход — создание артефактов. В справочнике были подпрограммы внедрения магем в металл и кристалл. Но дальше возник вопрос с размером магем. Опытным путем Боня определил, что размер на результат работы почти не влияет, на мощности проходящих потоков это не отражается, а у меньших по размеру рисунков даже меньше колебания отклонения от среднего итогового результата. Но вот четко представить себе всю сложную структуру магемы на слишком мелком рисунке Боня не мог.

К счастью, в библиотеке нашлась и магическая линза. С ее помощью Боня сумел даже разобрать магемы, расположенные на поверхности артефакта-переводчика. Правда, увеличение потребовалось тысячекратное, и сразу стало ясно: на коленке с кристаллами работать не получится.

«Черт, тут фотошаблоны нужны и точнейшая техника, — расстроился Боня. — Остается работать только с пластинками и использовать увеличение не больше двадцати кратного».

Начать пришлось, естественно, с изготовления орудий труда. Причем работать надо было без права на ошибку, так как больших пластин имелось всего две.

Помог флегматичный характер. Боня сначала составил программку линзы, предусмотрев включение и выключение по щелчку по пластинке, и, уложившись в восемь операторов, проверил и перепроверил правильность работы программы, аккуратнейшим образом сделал макет на бумаге в виде блок-схемы, используя обе стороны листка. Затем очень неторопливо и спокойно принялся переносить магемы по одной на пластинку (между прочим, золотую). В общем, получилось.

Потом он сделал на самой большой пластине более сложную программу, в которой уже совместил подпрограмму внедрения магемы в металл с ее магическим уменьшением в двадцать раз. Программка вроде несложная, но с реализацией ее на пластине он три дня возился. Слава богу (себе, что ли?) — получилось.