Книга Пробудившая пламя - Кира Вайнир

В купальне было сразу два небольших камина, поэтому здесь было очень жарко и сухо. Огромная, но неглубокая чаша вполне бы позволила мне вытянуться на её дне в полный рост. Неловкость от того, что меня моют, очень быстро исчезла. То ли здесь так было принято, то ли это руки Гульнизы, проминавшие мышцы одновременно с намыливанием, но обычная промывка превратилась в отличную спа-процедуру.

– Лари, вам не стоит сразу долго быть в купальне. Пусть тело сил наберётся. – Поторопила меня на выход Гульниза.

Когда я вышла из купальни, в комнате уже был порядок, к диванчику в эркере был подвинут стол, а на нем стояла глубокая тарелка с золотистым бульоном и небольшими сухариками из белого хлеба, лежащими отдельно.

– А где тарелки для вас? – удивилась я, и только потом вспомнила, что они здесь не в том положении, чтобы кушать за одним столом с той, которую зовут госпожой.

Только вот и я была не госпожой. Даже живя в квартире Юсупова, я сама готовила и мыла полы. И не понимала, что за сложность закинуть бельё в стиральную машинку? Нет, живи я в квартире или доме с пол гектара площадью, то, наверное, и я бы наняла помощника по хозяйству. И садом бы сама не полезла заниматься. На бабушкиной дачке я научилась полоть грядки и подвязывать помидоры. А вот фигурно подстригать кусты и создавать многоярусные клумбы, нет.

Поэтому настояла, чтобы и все остальные принесли свои тарелки и еду с кухни для себя. Даже лёгкий бульон лёг в желудок тяжеловато, и всего лишь помывшись и поев, я почувствовала себя разбитой. Немного посидела, поболтав с девушками, а точнее просто слушая последние новости во дворце. Ну и о том, что оману поступает огромная куча жалоб и просьб.

Мне стало любопытно, что же за проблемы в моём новом мире. И удивилась. Потому что жаловались на пиратов, на высокие налоги и на жару. Я прекрасно поняла первые два пункта. Но что мог сделать оман с погодой? Хотя, он же крылатый. Может крыльями помахать?

И вот тоже вопрос. Крылатый, это как? К сожалению, рано или поздно, я этого крылатого увижу лично. Вот и узнаю.

Но на свой вопрос о жаре я получила неожиданный ответ. Весна здесь наступала рано, и до середины осени стояло тепло. Даже было жарко. Но недалеко было море и на самом побережье было попрохладнее. Но вот в городе, огороженном высокими стенами, ветра почти не ощущалось. А вымощенные камнем улицы и площади нагревались так, что уже вскоре после полудня, находиться на площади было проблематично.

А площадь торговая, самая оживленная в столице. Раньше торговцы натягивали тряпичные пологи, чтобы создавалась тень и преграда для солнца, но из окон дворца и, главное, с балконов комнат омана и его матери это смотрелось, как гора какого-то тряпья или лоскутное одеяло из обрывков. К тому же подпорки иногда падали, создавая сутолоку и беспорядки. И оман эти пологи запретил.

Но вот решения, как прятаться от этой жары не предложил. А торговля идёт, вот и страдают люди. Зато повелителю из окна любоваться красиво, вид ничего не портит. От торговой площади двумя широкими рядами шли ступеньки к верхней площади, которую велел выложить ещё прадед нынешнего омана, в честь одной из своих громких побед.

Помимо обелиска с памятной доской, там были разбиты шикарные клумбы. Предполагалось, что жители будут там гулять и восхищаться. Но любые цветы на тех клумбах гибли из-за жары, и гулять там никто не хотел. Да уж. Странно, что народ в обязательном порядке туда не загоняли.

Закат только начал окрашивать небо, а я уже почувствовала дикую усталость. Укладываясь спать, увидела, что матушка и девушки раскатывают прямо на полу валики подстилок, больше похожих на тонкие одеяла.

– Не глупите. И ложитесь на кровать. И не надо на меня так смотреть. Всё это время только вы боролись за мою жизнь. – Ответила на недоумевающие взгляды. – Тем более, что на этой кровати можно десяток таких, как мы уложить, и ещё место останется.

– Выздоровев, вы сильно изменились, лари. – Спустя некоторое время тихо произнесла Фарли.– Совсем недавно, вы прорыдали бы весь день, увидев подарок омана на шее очередной наложницы. Гоняли бы нас весь день узнавать просто по минутам, что и кому он сказал, вспомнил ли о вас, а что говорил и не проходил ли он мимо вашей комнаты. А узнав, что он отправился в поход, вы потребовали узнать, на сколько этом поход предполагается по времени, сколько взяли фуража и тому подобное. Потом сидели бы со своими тетрадками и мрачнели, говоря, что последние месяцы бессмертным придется сражаться впроголодь. А после заявления Абилейны, что она любимая наложница, и вовсе бы заперлись бы в купальне и рыдали бы до ночи. А сегодня... Так приятно было вас слушать, когда вы размазали эту выскочку. Вы говорили так спокойно и холодно, словно она наложница вообще незнакомого и не важного для вас господина. Даже по дворцу слухи пошли, что прочищая вашу кровь от отравы, заодно и мозги прочистили. Ой!

– Да чего уж там. Говори, как есть. – Махнула я рукой испугавшейся Фарли.

– Говорят, ещё... Что вместе с ребёнком, вы потеряли сердце. Что пламя сожгло ваше чувство к господину. И ждут, что теперь будет. – Закончила она.

– И мне интересно, что теперь будет. – Ответила ей, закрывая глаза.

Утром я проснулась, когда девчонки, стараясь не шуметь, пытались выйти из комнаты, а матушка Вали́ ещё спала. Кивнула девушкам, приветствуя их, и сама аккуратно сползла с кровати.

– Лари на завтрак омлет и слабый чай. – Сказала матушка, снова закрывая глаза.

Мы переглянулись с улыбками. Девушки упорхнули, а я пошла в купальню. Вчера я заметила там зеркало. Пора знакомиться с новой Ириной.

Оставшись одна и закрыв дверь, я скинула халат, в котором вчера уснула, оставшись перед зеркалом обнаженной. Мдаа... Ну, в принципе никаких сюрпризов. Это явно Ираидала, какой её видела я. Сильно похудевшая, что тоже не удивительно. Столько времени провести на грани жизни и смерти.

Длинные бело-золотистые волосы окутывали тело густой и плотной волной, закрывая спину и бедра. Эта красота, чуть-чуть не доставала до колен. Жуть же! Помню, с каким наслаждением я трясла головой, года десять лет назад от моей косы, длиной чуть ниже талии, осталось только слегка удлинённое каре до плеч. И вот опять. И судя по тому, что здесь все женщины, кого я видела, ходят с длинными волосами, короткие стрижки здесь не в моде.

Красивый разрез глаз, с лукаво приподнятыми уголками, брови летящие лёгкой дугой и густые, словно двойные ресницы. Я внимательно приглядывалась, пытаясь найти следы краски, но нет. Будучи яркой блондинкой, брови и ресницы Ираидала имела тёмно-русые. Чистая кожа, аккуратный носик, четкие красивые скулы, аккуратные ушки и губки, настолько идеальной формы, что будь я в своем мире, заподозрила бы работу пластического хирурга.

Да и фигура не подкачала. Ножки мне понравились самой, а грудь я получила самой себе на зависть. После моей единички. А вот дальше начиналась беда. Мышцы слабые, рыхлые, висят тряпочками. Проблема многих, "фартук" на животе, складки в верхней части рёбер, чуть ниже подмышек. И на бёдрах, там, где у меня даже в тридцать пять, было мясо, здесь был простоявший в тепле студень.