Книга Украденная судьба - Анна Неделина

Да уж. Светловолосых да зеленоглазых в Ральвене полно… поди угадай, по таким приметам, кто Мартину осчастливил.

Верс высвободил руку, тяжело вздохнул.

— Я понял, Мартина. Выйди.

— Господин!..

— Иди! Мы поможем твоему сыну, если удастся.

Мартина попятилась к выходу.

— Безмозглые девицы! — буркнул Верс, когда за ней захлопнулась дверь. — Никогда не думают о последствиях… красивый, видите ли!.. С девочкой-то все нормально?

Я даже не сразу сообразила, что он снова обращается ко мне.

— Я ничего не обнаружила.

— Значит, только от наследника хотел избавиться… или не ожидал, что двойня может быть. Повезло.

Я поежилась. Не хочет же Верс сказать, что неведомый аристократ предпринял меры на случай появления бастарда? Кому может быть дело до ребенка Мартины? Не принца же она, в самом деле, тут растит!

— Больше похоже на родовое проклятье, — проговорила я.

Верс разминал ладони, встряхнул руками.

— Может и так. Что это меняет? Поди передается только на старшего сына. Прекрасное решение семейной проблемы. Зато законный наследник в безопасности.

Верс во всем видел худшее. Я даже не подумала о такой возможности, пока он не сказал. С такой уверенностью, что она передалась и мне. Я сжала кулаки. Его предположение было ужасно, но…

— Судя по всему, с каждым годом проклятье усиливается… пока не убьет, — проговорил Верс деловито, как будто Терина не было рядом. Да он ведь все слышит!

— Бедный ребенок! — вырвалось у меня. Просто не смогла молчать больше.

Верс встряхнул руками. Склонился над Терином, совершенно другим тоном произнес:

— Ничего не бойся, малыш. Сейчас тебе станет лучше. Сможешь выйти из этой комнаты. Наверное, тебе здесь надоело.

Терин с надеждой взглянул на Верса, а я внутренне напряглась, ожидая подвоха. Сложно поверить, что Плантаго говорил искренне. Не после высказанного предположения… Сейчас он напоминал мне дознавателя, принимавшего на себя новую личину при надобности. Может, это и вовсе магия такая? Ведь и теперь — невольно веришь в слова Верса.

Да я ведь знаю, что родовое проклятье так просто не снимешь! Нужно найти того, кто это проклятье наслал. Чаще всего — если у мага хватало сил — он проклинал род «до седьмого колена». Далеко не все были способны осилить проклятье до двенадцатого колена и лишь единицы — до двадцатого… Родовые проклятья опасны тем, что могут истощить проклинающего, если он, ослепленный ненавистью (а иначе кто решится на столь злое заклятье?), переоценил свои силы. А если проклятье убило самого мага — избавиться от свалившегося на род несчастья практически невозможно, пока не выйдет отведенный срок… Можно только пытаться защититься, пересилить действие проклятья. Редко, но такие случаи бывают.

Поэтому я не понимала, что собирается делать Верс и зачем лжет мальчику столь уверенно, столь… цинично.

Внезапно вспыхнула мысль: а вдруг он решил избавить сына Мартины от страданий самым легким способом? Я похолодела. И даже шагнула вперед, но тут Верс оглянулся на меня и обжег взглядом, в котором читалось понимание. И столько там всего смешалось: насмешка, презрение, всепоглощающая злость и что-то еще, я не успела понять.

— Не мешай! — рявкнул Верс и отвернулся. Ладони его окутало золотое сияние, и я увидела сплетающуюся над телом Терина печать. Прямо в воздухе ткалось восхитительное кружево, ажурный узор менялся, пока, наконец, не стала видна раскинувшая крылья птица, окруженная диковинными цветами. От печати дохнуло невероятной силой. Запахло яблоками. Терин восхищенно поднял худую руку, пытаясь дотянуться до золотых нитей.

— Не трожь! — процедил Верс. Печать все еще была хрупка, дрожала и распадалась на краях. Я торопливо подошла, присела у постели, по другую от Верса, чтобы не мешать. Подняла голову. Плантаго, закусив губу, сосредоточился на печати. Его словно злило, что она все никак не укрепится.

Я откинула край одеяла, помогла Терину стянуть рубашку.

— Руки! — прикрикнул Верс. Я поспешно отшатнулась. Терин посмотрел на меня, и я ободряюще улыбнулась. Печать сжалась до размера золотой монеты и упала Терину на грудь, вспыхнув последний раз. Терин испуганно вскрикнул. Я зажмурилась, а когда открыла глаза — на груди мальчика лишь проглядывали тонкие белесые ниточки растворяющейся печати. Словно шрам, который скоро исчезнет полностью. Немаги не смогут увидеть, и этого остаточного следа… Терин печать явно увидел, значит, по наследству ему передалось не только проклятье.

— Тепло, — проговорил мальчик тихо. Я погладила его по голове, убрала лезущую в глаза челку.

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался Верс холодно.

Терин прислушался к себе.

— Хорошо… а это теперь насовсем?

— Нет, — равнодушно отозвался Плантаго. — В тебе есть дар, когда он проснется, печать, скорее всего, разрушится. Так что времени у тебя — до совершеннолетия. Немало, как думаешь?

Терин задумался, потом серьезно кивнул.

— А когда печать исчезнет?

— Не знаю. Возможно, болезнь уже будет над тобой не властна. Самый лучший исход. Может быть, твоих сил и так хватит, чтобы спастись.

Терин был слишком мал, чтобы вести с ним такие вот разговоры. Да он, может, настолько слаб, что не запомнит ничего из сказанного Версом. Уж лучше предупредить Мартину…

— Но Терин, это тебе не подарок, — сказал Плантаго. — У меня есть условие. Ты никому и никогда не сможешь рассказать о том, что сейчас произошло и о нашем разговоре. Ты понял?

— Даже маме?

— Никому, — жестко повторил Верс. — Таков мой запрет. Даже если захочешь — у тебя ничего не получится.

— А Милика? — тихо спросил Терина. — Ей тоже запрет?

Верс усмехнулся.

— А Милика со мной. Кому она расскажет?

Я вздрогнула. Прозвучало так, будто Верс собирался добавить еще что-то. Например: «Да она и не успеет. Ее казнят раньше».

Вопрос о том, как чувствует себя сам Плантаго, застрял в горле.

Терин завозился и смог сам кое-как сесть на постели. Верс поправил подушку, чтобы ему было удобней.

— Кушать хочется, — смущенно сообщил мальчик.

— Мартина! — раздраженно рявкнул Верс. Дверь тут же распахнулась. Я отошла к стене, пропуская мать к сыну. За Мартиной шла и Тилли.

— Принеси какой-нибудь еды, — бросил мне Верс. Мартина была так удивлена произошедшими с Терином переменами, что ничего не сказала на это. Я ушла на кухню, мимолетно подумав, что вот сейчас, пока Верс занят, могла бы сбежать… слова дознавателя о броде через реку накрепко засели в голове. В печи обнаружился горшок с горячей похлебкой. Я налила в миску бульона. Немного подержала миску в руках, думая о том, что Терин обязательно должен поскорей набраться сил. Ладони покалывало от магии. Я вспомнила печать Верса… сколько же в нем силы, если он смог подавить столь сильное проклятье?