Книга Его слабость - Татьяна Анина

И потянула вниз.

Наши губы соприкоснулись. Но он так и остался робким, поэтому я, склонив голову на бок, проехалась языком по его нижней губе и вошла в горячий рот.

Стояла на четвереньках, и моя попа в таком положении особо объёмная, поэтому кто-то рядом восхищённо вскрикнул.

— Трэш, не смотри, — смеялась Катька Тугарина, утаскивая своего мужа мимо нас.

А мы с Лёшей улыбались и переплетались мягкими, расслабленными языками. Неописуемая нежность его сочных губ навеяла воспоминания. Мы с ним целовались очень давно. И тело, словно по приказу, отзывчиво заныло в желании своего мужчины. Того единственного, с которым мне будет хорошо. Много лет назад расчётливый разум меня от Лёшки отгородил, но сейчас внутри всё сжалось от стремления к единству.

Крик души какой-то, жажда насладиться тем, что упущено.

От нежнейшего поцелуя летело по телу мелкой дрожью приятное возбуждение. Я почувствовала, как становлюсь мокрой, как соски твердеют на груди. Жадно сосала его язык, чувствуя сильные руки, гладящие мою спину. И аккуратное прикосновение к груди широкой пылающей ладони. Его тепло сквозь одежду опаляло. И хотелось упасть на него сверху и влиться в него. И если секс поможет нашему слиянию, то я хочу его прямо здесь, в школьном коридоре…

— Не здесь, — опомнилась я, оторвав влажный рот от его шёлковых губ.

— Да, — тихо согласился Лёша. — Тебе нравится рубашка? От Армани, как просила.

— Я балдею, — усмехнулась, — пойдём ко мне.

Он резко вскочил. Так лихо, что я ошарашенно посмотрела на него. А Лёшка уже помогал мне подняться. Раз у меня такой сдержанный друг, то я вспомнила о поддоне, который нужно забрать.

В столовой было пусто. Играла музыка, на полу лежал француз. Даже кухарок не было. Все запомнят этот выпускной надолго. Я забрала поднос и накинула куртку.

Взявшись за руки, мы с Лёшей побежали из школы. Улыбались, ловили сверкающие взгляды. Эта влюблённость как в первый раз, в юности. Такая волнительная, немного боязливая.

А на крыльце валялось несколько человек. Одних рвало, другие стонали. Я хотела задержаться, чтобы спросить, как дела. Выживут? Но Лёша потащил меня на школьную дорожку. Дрожали кусты недалеко от парковки для велосипедов, и разносились по округе стоны и оханья. Криков о помощи слышно не было. Мы по-ребячески с Лёшкой хихикали.

Спешили по дорожке, завернув за школу. Вечером там работал один фонарь, в остальном — темень непроглядная. И у домов за оградой тоже светили фонари, но их жалкий свет не дотягивался до нас.

За спиной раздался свист.

Я обернулась. А вот Лёша нет, потому что впереди, из кустов тоже появились мужчины. Трое за спиной во главе с Костей приближались быстро. Те, что перекрыли дорогу к открытым воротом ограды, вообще были вооружены. Забыла совсем об угрозе. Костя же предупредил, что ждать будут.

Я стала метаться, вцепилась в руку Лёшки, а он так и не двигался. Шесть здоровых мужиков. У Кости в руках была настоящая бита, а впереди мужик крутил в руках нож-бабочку. Я знала только двоих, но остальные выглядели намного старше.

— Лядь, ты только не беги, а то хуже будет, — оскалился Костя.

— Лёш, — заныла я и уже приготовилась позвать на помощь, но Лёшка резко закрыл мне рот своей ладонью.

— Не паникуй, зайка. Не зови на помощь, обойдутся, — попросил он и стал пятиться к кустам.

Несколько шагов — и шесть мужиков стояли впереди нас, а за нашей спиной были непролазные колючие кусты. Я крепко сжала поддон — единственное оружие в моих руках. Лёша очень бережно отстранил меня от себя, поставив за спиной.

— Почему в прошлый раз так быстро сбежал? — спросил бритоголовый мужик с ножом в руках.

— Должен был смотреть, как тебя в скорую погрузят? — спокойно спросил Лёша и стал расстёгивать пуговицы на манжетах рубахи. — Значит так, мужики, предупреждаю сразу, кто мою женщину хоть пальцем тронет, переломаю все пальцы. Так что к Соне не приближайтесь.

Уроды только посмеивались своими противными ртами. И смотрели то на Лёшу, то на меня.

Страх был настолько леденящим, что мне становилось дурно. Я нервно вздрагивала, и моя нижняя губа затряслась. Я не была трусихой, но и обезбашенной тоже.

Это нереальный перевес!

Один против шестерых!

Сердце неровно стучало, я колебалась от желания заорать во всё горло до попытки сбежать. Прерывисто дыша, я смотрела, как шевелятся руки Лёшки. Он расстёгивал пуговицы.

— Рубаху запачкаете своей вонючей кровью, — сказал Лёша, и я не узнала его голос. Обычно он тихо басил. А здесь хриплый высокий рык с дерзкой и самоуверенной интонацией.

Лёша всегда был не из робкого десятка, когда дело касалось драк. Безбоязненно шёл в бой, если приходилось. Но я бы не сказала, что он любил риск. А теперь сомневалась, что вообще знаю этого мужчину. Двенадцать лет — это срок. Мало ли что было в школьные годы чудесные.

Лёша снял рубаху и кинул мне. А я, открыв рот, смотрела на его спину.

Обалдеть!

Мы в свет фонаря попадали, и мне открылось взгляду нечто невероятное.

Это же чистейший секс для женщины-медика. Такое я видела только на анатомическом муляже в медицинском институте. Иссушенное тело с ярко-выраженными мышцами. Это не просто спорт, такую скульптуру тела могли вывести только изнурительные занятия со скупой пищей. Поэтому он стройный и настолько крепкий, что от лёгкого прикосновения ощущаешь силу. А руки — шедевр мироздания. Что-то первобытное заныло во мне, когда я глядела на мускулатуру, исчерченную венами.

— Не кричи, зайка, и лучше не смотри, — посоветовал Лёша развязным голосом. И стал двигаться.

Он боец.

Не знаю, каких войск, может, он представитель какого-то подпольного клуба, но он был настолько подготовленным, что волосы дыбом встали и мурашки ледяные побежали по телу от его движений.

Сердце останавливалось, когда до ушей доносился хруст костей.

Я не поспевала взглядом за массовой дракой. Пока я ошарашенно прижимала к себе поддон и поджимала одну ногу, чтобы зажаться как можно сильнее, Лёша вырубил двух мужиков, они валялись на дорожке, и я надеялась, что просто без сознания. У одного был разбит нос, свёрнут на бок, и струйка крови вытекала на асфальт. Другой лежал лицом в клумбу, и его рука правая была неестественно вывернута.

Бл*дь! Ну, не везёт мне на мужиков!!!

Лёша лысому расписал ножом лицо, и тот, закрыв его руками, упал на колени. И, пока он это делал, приблизиться к нему не могли. У Лёши не только руки длинные, но и ноги. Пугал он до леденящего ужаса. Я бы закричала, но не от вида крови и сломанных костей, я поняла, что Лёша молотит людей с садистским удовольствием.

Орал мужик, отползая в сторону.

Костя подпрыгнул ко мне. Я на автомате зарядила ему подносом по лицу. Неудачно получилось, я была в кошмарном состоянии безудержного страха.