Книга Магистерий. Черный Петер - Анастасия Воскресенская

— Нан из первой старшей. Ну которая Нантруда Мезьер. Только я ничего про нее не знаю, может, она просто так с Дедулей ругалась, она со всеми ругается!

Директор с места в карьер принялся вещать, что все дармоеды и бестолочи покатятся по кривой дорожке и загонят его, несчастного Вотана Фоули, ветерана, между прочим, войны и почетного гражданина, в могилу, а сами, будучи бессмысленными отбросами общества, пойдут работать дворниками, а потом подохнут под забором. И всех их ждет карцер, и он, Вотан Фоули, еще доберется до них, закрутит гайки, и задаст всем шороху.

Госпожа Эмилия Ковач заохала, Юлио Дюбо, напротив, отчего-то развеселился и зафыркал в кулак. Инспектор дотянулся до директорского графина с водой, налил себе полстакана и сказал устало:

— Давайте следующего.

Маттео Маллан, рыхловатый парнишка с печальными, темными, как маслины, глазами, давешний беглец, сев на стул перед инспектором, шмыгнул носом и мрачно заявил:

— Мордача привидение убило. Он его сук спилил. Оно по этому суку могло уйти, а теперь не может. Теперь оно нас всех убьет.

— Какое еще привидение? — нахмурился инспектор.

— Маленькое. Вот такое, — парень показал ладонью ярда полтора от пола, — девочка с повязкой на глазах. Я ее видел. Она могла выйти из школы по ветке дерева, но… — он оглянулся на директора, но все же продолжил, — но господин Фоули приказал сук спилить, Мордач спилил, и вот…

— Интересненько, — сказал инспектор и пошевелил усами, — а кроме тебя кто-нибудь привидение видел?

— Э-э… Габ видел. Ну, Габриил Дефо. Ну, он болтал, что видел. И еще Лысая Лу, но она заливает. В смысле, завирается.

— Привидение, говоришь… — инспектор посмотрел на директора и тот пожал плечами — А что скажет Надзор?

— Да эти паршивцы горазды сочинять, — сказал Юлио, — вон Лысая Лу… я хотел сказать, Венарди Бьянка Луиза третьего дня всех до смерти привидением напугала. Набила собственную кофту тряпьем, юбку нацепила, башку из платка сделала и повесила на трубе в подвале. Дети тогда оттуда ломанулись с визгом. Я, господин инспектор, как увидел, сразу того… за пушку схватился. Очень уж похоже получилось. Прям висельник висит, натурально.

— И Лысую вашу допросим, — пообещал инспектор, — и прошелся пальцем по списку учеников, — Давайте следующего. Кто там у нас? Э. Райфелл.

После Маттео в кабинет директора вошел Эмери Райфелл, тощий приютский мальчишка из третьей старшей группы. Сразу за ним вперся Кассий Хольцер. Инспектор нахмурился:

— Я сказал — по одному.

— Господин инспектор, я Райфеллу переводчиком буду, — заявил Кассий, старательно делая вид, что не замечает Лео, — он не говорит. Немой, то есть. То есть, он говорит знаками, руками показывает, а я умею их читать.

Лео отвел глаза. На Эмери, и на нескольких таких же как он детей, смотреть было… неудобно. Неловко. И даже болезненно как-то. Дети все-таки не виноваты, что взрослые передрались. Терять семью… врагу не пожелаешь.

— Видел ли ты, Хольцер, или ты, Райфелл, с кем в последнее время контактировал Рональд Далтон? Были ли у него с кем-то дела? Был ли у него с кем-то конфликт?

Эмери пожал плечами.

— Он не знает, — сказал Хольцер, — я тоже.

— У вас был конфликт с Конрадом Бакером? У тебя конкретно, Хольцер, раз уж ты тут заодно.

— Почему сразу я? — возмутился рыжий Хольцер, — как конфликт, так сразу я. Я один, что ли, хулиган на всю школу?

Лео хмыкнул, и Кассий покосился на него, сверкая белком глаза. Но Лео передернул каретку и снова застучал по клавишам.

— Так был у тебя конфликт или нет?

— Бывало, что и поругаемся иногда, — Хольцер пожал плечами, — господин Бакер, знаете ли, редко бывал трезв.

— Имели ли вы с Конрадом Бакером какие-то дела? Приносил ли он для вас что-нибудь, давали ли вы ему деньги? Это вопрос к вам обоим.

Райфелл отрицательно качнул головой. Лицо у него было бледное и непроницаемое, губы крепко сжаты, отросшая иссиня-черная челка падала на глаза. Он нервно переплетал пальцы. Хольцеру стула не досталось, и он торчал у приятеля за спиной.

— Ну… я просил господина Бакера иногда купить что-нибудь мне. А что, это запрещено?

— Запрещено, — начал снова рычать Фоули, — и ты прекрасно это знаешь, бездельник!

— Господин Фоули, — инспектор поднял ладонь, — давайте отложим воспитательные беседы. Райфелл, когда ты последний раз видел Рональда Далтона?

Эмери поднял руку и пошевелил пальцами.

— Вчера в столовой, — сказал Хольцер, — я тогда же его видел. У нас не было физры вчера.

Допросы, похоже, займут весь день, а то и вечер. Скоро время обеда, и у незавтракавшего Лео посасывало под ложечкой. Неожиданно он представил, как под давлением инспектора искомое дитя расколется и сознается во всех грехах — вот как этот Газенклевер сознался — и что тогда делать? А если оно будет таким же хладнокровным и нахальным, как Хольцер, или будет отмалчиваться, как Райфелл — то о нем не узнает вообще никто, включая самого Лео.

Что он, Лео, хотел увидеть, садясь за печатную машинку? Какие такие таинственные знаки, которые не заметят инспектор, Юлио и Фоули?

— Следующего зовите. Б. Л. Венарди.

Вошла Лысая Лу. В дверях они с Хольцером столкнулись локтями, и Лу ожгла его яростным взглядом. Села перед инспектором на стул, выпрямилась. Скулы у нее пламенели. Уши, признаться, тоже.

— Бьянка Луиза, будь добра, расскажи, пожалуйста, когда и где в последний раз ты видела Рональда Далтона.

— Вчера, господин инспектор. На последнем уроке. У нас физкультура была.

— Он был спокоен? Вел себя как обычно?

— Он… он… — Лу неожиданно замялась, отвела глаза, — вроде, как обычно…

— Он — что? Нервничал? Что-то говорил?

Лео поднял голову от листа. Ребята, которых допрашивали раньше, ничего особенного не заметили.

— Я… — Лу принялась теребить край форменного фартука, — так получилось, я…

— Не бойся, говори, — очень мягко подтолкнул инспектор, — ничего не бойся.

Он наклонился над столом, подался вперед, даже ноздри раздулись, словно учуяли что-то.

— Просто я видела у него такую вещь… — Лу облизнула губы и продолжила, запинаясь, — драгоценную, наверное, с камнями. Браслет. Красивый очень. И большой.

— Ага, — оживился инспектор, — Интересненько.

Фоули, Дюбо и Эмилия Ковач принялись переглядываться.

— Интересненько, — повторил инспектор, — можешь описать этот браслет? Ты рассмотрела его?

Лу кивнула, не поднимая глаз.

— Он такой… похож на браслет для часов, но без часов. Золотой. И белый еще металл. Такой словно цельный браслет, но на самом деле из кусочков разной формы. Они так плотно друг к другу подогнаны. И еще несколько камней вставлено, голубых и белых. Голубые большие, а белые мелкие, но их много. А на детальках еще всякие знаки, узоры.