Книга Драго. Том 1 - Сергей Извольский

Остальные таксисты, собравшиеся посмотреть представление вокруг машины дядюшки Абрама, тоже вдруг вспомнили, что у них есть много неотложных дел, и разошлись по сторонам. На нас никто из них прямо не смотрел, оглядывая только мельком, краем глаза. Один пожилой седовласый и будто высушенный солнцем таксист, как я заметил, вообще смотрел на нас через отражение в стекле, чтобы не привлекать внимание.

Интерфейс очков у меня между тем подгрузился, и я наконец увидел марку так похожей на Волгу машины. Это был Holden Premier, австралийский автомобиль. Неожиданно.

– Босс, что делать с телом? – отвлек меня от информации в дополненной реальности Вася.

– Кидай на заднее сиденье, – произнес я. – Здравствуйте, дядюшка Абрам, – поздоровался я с таксистом, который сферу деятельности после переезда менять и не думал.

– Это кто? – подозрительно поинтересовался тот, прищуренным взглядом глядя на Патрика. Поздороваться со мной он при этом даже не счел нужным.

– Я не знаю даже, – не стал я лукавить. – Поднял не глядя по дороге, так получилось.

– Так выброси!

– Не могу, местная полиция убедительно попросила меня за ним присмотреть, обещая в ином случае минус социальному рейтингу.

Ирландец между тем очнулся. Открыв глаза и обведя нас мутным взглядом, Патрик произнес что-то явно ругательное на гэльском. И, почувствовав возвращающуюся силу, он, как перевернутый на спину жук, начал размахивать руками и ногами, пытаясь подняться.

Василий, кстати, даже захотел было ему помочь. Но рыжий плюнул в него, невежливо попытался схватить, но Вася в ответ быстрым и резким ударом в челюсть заставил Патрика снова успокоиться. И, вновь перехватив за стропу переноски на спине, потащил к заднему сиденью.

– Вася, стой! – остановил Василия дядюшка Абрам. И деловым тоном скомандовал, садясь на водительское место: – В багажник его кидай, а то еще сиденья обоссыт!

– А если багажник обоссыт, не страшно? – поинтересовался я.

– Нет, – односложно ответил дядюшка Абрам, захлопывая дверь.

Действительно, в просторном багажнике, под потрепанным покрывалом, был расстелен толстый полиэтилен. Тщательно при этом укрепленный по стенкам. Боюсь даже представить, для чего он тут нужен.

Положив ирландца в багажник – пришлось его для этого немного сложить, я задумался. И, как результат, похлопал по нагретому на солнце металлу заднего крыла, привлекая внимание водителя.

– Таки что еще?! – раздраженно высунулся из открытого настежь окна дядюшка Абрам.

– А он не задохнется?

Идиша я не знал, импланта-переводчика у меня пока не было (и я не уверен, что туда можно загрузить идиш), но, судя по мимике и интонации, дядюшка Абрам после моего вопроса разразился ругательствами в адрес не очень умной молодежи.

Выйдя из машины, всем своим видом демонстрируя раздражение, он подошел ближе. Взял ирландца за подбородок, потрепал, оценивая степень беспамятства. И, видимо, сочтя ее достаточной (какой Василий хороший нокаутер), положил вещмешок Патрика рядом с ирландцем. Притом частично так, чтобы тот не давал закрываться крышке багажника, а потом намотал на нее изнутри бечевку и притянул, закрепляя. Теперь из-за мешающейся крышке сумки в частично закрытом багажнике оставалась довольно крупная щель.

– Поехали, – махнул рукой дядюшка Абрам, вновь занимая водительское место.

Гулко и раскатисто зарокотав мотором, похожая на баржу машина вывезла нас со стоянки, и мы сразу нырнули в очередной тоннель. Асфальт здесь также был усыпан мусором, а стены размалеваны самого разного качества граффити – от кривой мазни до настоящих шедевров живописи.

Словно крысы, в основном под землей перемещаемся – подумал я невольно. И как оказалось, не ошибся: в дальнейшем узнал, что местные граждане, в основном благополучные обитатели верхних районов, именно так – rats, крысы, называли обитателей стоков.

Миновав туннель, Волга поднялась на идущий вдоль берега широкий виадук, такой же захламленный и неубранный. Здесь, под сенью пальм в кадках на широкой пешеходной зоне, слонялась куча самого разного ярко разодетого и разноцветного народа, продавая наркотики, удовольствия, себя, оружие, «грязные» деньги и поддельные документы – все что угодно.

Проехав буквально пару километров, мы по крутому повороту спустились вниз – и теперь ехали по дороге уже на уровне моря. Проезжая в обратную сторону под береговой магистралью виадука, по которому только что ехали.

Нещадно палящее солнце многочисленными зайчиками отражалось от невероятно яркой лазури воды, но это было единственным светлым пятном в мире сточных, нижних районов города. Даже граффити здесь все были какие-то серо-мутные.

И, миновав полкилометра под сводами магистрали, проехавшись вдоль заборов заброшенных промзон, мы приехали. На Полигон (как неофициально назывался этот район стоков), в район Солнечный. Который начал строиться еще до того, как Занзибар полностью перешел под контроль британцев, став отдельным автономным дистриктом.

Пока Волга дядюшки Абрама, глухо порыкивая грязным бензиновым мотором, катила по району, я оглядывал разрисованные, местами разрушенные коробки щерящихся оконными проемами домов. И невесело улыбался. В протекторате Высокий Град я свой путь начал, в нижнем его городе, и в нижний же город другого протектората по итогу и приехал.

Причем приехал в весьма примечательное место: Солнечный строили немцы, и он должен был стать элитным малоэтажным районом, положив начало превращению промышленного района (здесь в девяностых из-за убыточности был закрыт полимерный завод) в райское место для граждан.

Но сразу после начала стройки Занзибар стал отдельным автономным дистриктом. И сначала новая администрация приняла решение построить на намывных территориях новую взлетно-посадочную полосу, так что самолеты, заходя на посадку, теперь проходили прямо над Солнечным. Спрос на дома, естественно, сразу резко упал. А уже после, добивая перспективы района, на месте корпусов закрытого завода решили создать рекультивационный мусорный полигон. Пусть полигон и предполагался «чистым», по последним технологиям, но элитное жилье рядом с помойкой никто в здравом уме покупать не собирался.

Естественно, район достроен не был, а немцы из администрации с острова и вовсе вскоре ушли. Европейский инвестор, зафиксировав издержки, вместе с ними остров покинул. А практически законченные дома высокого класса так и остались стоять коробками без коммуникаций в разной степени готовности. К одной из таких и привез нас дядюшка Абрам.

«Дом свободный, живите кто хотите», – вспомнилось мне классическое, когда я увидел «наш» новый дом.

Машина, въехав в автоматически открывшиеся ворота, остановилась, и я вышел на улицу. Не дожидаясь, пока Василий достанет из багажника Патрика, по выжженной сухой и утоптанной земле – в которую без полива превратилась лужайка с газоном, двинулся к крыльцу явно обжитого дома. На парапете крыши которого демонстративно располагались два закрытых купола турельных установок охранной системы, по периметру забора тянулась колючая проволока, а на скатах крыши блестели солнечные батареи.