Книга Герой: эволюция, или Как мы стали теми, кто мы есть - Ли Чайлд

Зачем вообще нужен вымысел? Думаю, ответ можно суммировать в одной простой фразе: чтобы дать людям то, чего у них нет в реальной жизни. Изначально это была храбрость и чувство безопасности; теперь таких вещей накопилась целая куча. Одно время я жил в многоквартирном доме, где также располагалось модельное агентство. Каждый раз, садясь в метро, я оказывался напротив какой-нибудь сногсшибательной девятнадцатилетней девушки. Понятное дело, что в реальном мире я так и не заговорил ни с одной из них. Я не пригласил ни одну из них пообедать со мной, мы не слетали на море, чтобы провести там несколько дней, полных неги и страсти. В книге все это было бы возможно. Любая романтическая история кишит подобными сюжетами. Поэтому, занимаясь моим собственным делом (я пишу триллеры), я отдаю себе отчет, что читателям требуется какое-то средство против их скучной повседневной реальности. Если у них угонят машину, ее никогда не вернут обратно. Если их дом ограбят, они никогда больше не увидят украденных вещей и полиция никогда не поймает преступников. Однако в книге это практически неизбежно. Вместо нудного зудящего фона ежедневной неудовлетворенности в книге будет иметься начало, середина и конец, где порядок будет вновь восстановлен. Это параллельная или теоретическая вселенная, где происходят события, основанные на опыте, но не ограничиваемые фактами, и откуда чувство искреннего удовольствия в связи со счастливым завершением рассказа станет затем просачиваться обратно в реальный мир, превращаясь в чувство удовлетворения, полноты и утешения.

Точно так же крестьяне, страдавшие от жестоких поборов и бесчеловечных наказаний принца Джона, без сомнения, в глубине души мечтали, что объявится какой-нибудь смелый и сильный молодец и все исправит. И разумеется, сочинители историй и баллад поспешили прийти им на помощь. Как поступают все настоящие профи, они вытащили с полки то, что у них было припрятано на черный день, и адаптировали для нужд момента. Имя и основные свойства характера они позаимствовали из уже существовавших chansons[28], после чего принялись переделывать их так, чтобы дать своим слушателям желаемое. Без сомнения, они начали с принципов, открытых еще в каменном веке: драматическая напряженная история, полная опасностей и преград, которые главный герой преодолевает, чтобы в конце концов одержать решительную победу; такая история, в конце которой на губах слушателя играет мужественная улыбка, а влажные от слез глаза устремлены на далекий горизонт… И конечно, по ходу рассказа они импровизировали в режиме реального времени, подстраиваясь под настроение слушателей, по мере необходимости что-то добавляя или выбрасывая. Робина наделили суперспособностью – он стал искусным лучником – и сузили круг антагонистов, сведя его к одному-единственному местному лизоблюду (шерифу Ноттингемскому). Это было сделано ради фокусировки композиции, а также чтобы добиться большего отклика среди местного населения. И еще, возможно, ради безопасности, поскольку, если ты поносишь кого-то, всегда лучше, чтобы это был кто-нибудь, стоящий на иерархической лестнице хотя бы на пару ступенек ниже короля.

Вначале Робин Гуд был самым обычным парнем. В ранних балладах его называют йоменом. У этого слова несколько расплывчатое значение, колеблющееся от искусного сельскохозяйственного работника (типа мельника) до мелкого свободного землевладельца, однако при любом определении йомен – это человек простой, не имеющий никакого официального ранга. То, что Робин питает симпатию к угнетенным, было ясно с самого начала, так же как и его нетерпимое отношение к священникам и клирикам, его уважение к женщинам и его оппозиция по отношению к шерифу Ноттингемскому. Некоторые из его лесных братьев тоже уже имелись в виде прототипов: Маленький Джон (с самого начала игравший роль его помощника), Мач, сын мельника, и Уилл Скарлетт (хотя вначале его имя не имело столь определенного звучания, его называли также Скарлоком или Скейтлоком). Сначала у Робина не было никаких собственных взглядов касательно некомпетентности принца Джона как правителя или благородства Ричарда Львиное Сердце. В самых ранних балладах вообще не идет речи о монархии (для целей повествования было вполне достаточно локальной конфронтации с шерифом Ноттингемским), а в одной из версий, где упоминается правящий король, его зовут Эдвардом, а вовсе не Ричардом.

Затем прошли сотни лет исправлений и редактур, которые в совокупности являют собой превосходный пример того, как видоизменяется история под влиянием всевозможных заинтересованных лиц. Это похоже на движение лодки, в которой много людей гребут в разные стороны. Повествование имело настолько неоспоримый отклик у людей, что правящие круги не могли себе позволить просто запретить его. Вместо этого, как поступают все настоящие профи, они его адаптировали. Действие было закреплено во времени регентства принца Джона, то есть на безопасной исторической дистанции. Если подумать, эти истории ничем не вредили самой идее монархии. Фактически они даже укрепляли ее, учитывая подразумевающееся представление о том, что все проблемы были вызваны отсутствием истинного правителя.

Далее от аудитории пришел запрос на большее количество персонажей. Сейчас в таких случаях нам звонят по телефону издатели и продюсеры: «Нельзя ли вставить туда любовную линию?» А тогда рассказчики, очевидно, сами ощущали, что их слушателям чего-то не хватает. Так на сцене появилась дева Мэриан. Затем авторы, как всегда бывает с рассказчиками историй, поняли, что им необходим комический персонаж, и был придуман брат Тук.

Больше всего правящие круги поработали над фигурой самого Робина. Для начала они сделали его ярым сторонником короля Ричарда (как было сказано выше: сбросить Джона с корабля ради сохранения монархии). Затем его начали дюйм за дюймом поднимать по социальной лестнице.

По-видимому, любое английское повествование, будь оно правдивым или выдуманным, подвергается непрерывному и непреодолимому давлению в этом направлении. Видимо, это что-то классовое. Так было с Шекспиром: конечно, такой гений не может быть каким-то олухом из центральных графств; понятное дело, что в действительности это граф Оксфордский! С Робином случилось точно так же: настолько бравый и всеми любимый английский молодец просто не мог быть обычным йоменом, так что к концу XVI века он уже превратился в графа Хантингтонского. Публике эта выдумка пришлась по вкусу, и основные черты фольклорного героя оказались окончательно закреплены: теперь это был человек высокого положения, по какой-то причине ставший изгоем и нарушающий закон ради справедливости.

Эта же схема уже была опробована прежде и будет еще не раз повторяться вновь. Например, я помню, как в школе на уроке латыни мы читали легенду о Тесее[29], пересказанную Овидием. Потом в автобусе по дороге домой я взялся за «Доктора Но» Яна Флеминга[30]