Книга Мое зеленоглазое счастье - Барбара Ханней

Внезапно она обнаружила, что Джек пристально на нее смотрит. Он больше не улыбался. Его глаза потемнели, плечи были напряжены.

– Красота, – мягко произнес он, и сердце Лиззи подпрыгнуло.

Она почти была уверена, что он говорил о ней, но чувствовала, что ситуация начинает выходить из-под контроля. Ей не следовало позволять Джеку так с ней разговаривать.

– Да, Италия красивая, – сказала она, сделав вид, будто неправильно его поняла. – Но и Австралия тоже красивая. Каждая страна по-своему красива.

Они закончили ужинать, и Лиззи поднялась, чтобы отнести тарелки в раковину.

Джек тоже встал. Он криво ухмылялся, но, к ее большому облегчению, не повторил свой комплимент.

– Спасибо, – сказал он вместо этого. – Ужин был отличный.

– Рада, что вы получили удовольствие. Мне тоже вчера понравился ваш бефстроганов. – Лиззи поставила тарелки в раковину. – Я всегда думала, что мужчины не умеют аккуратно готовить, но вы вчера опровергли мои заблуждения. Вы приготовили отличный ужин, использовав всего одну кастрюлю.

Лиззи обернулась, чтобы посмотреть, как Джек отреагирует на ее похвалу. Обнаружив, что он смутился, она удивилась.

– Это потому, что мне нужно было только разогреть бефстроганов, – признался он.

Лиззи нахмурилась:

– Прошу прощения?

С засунутыми в карманы руками и опущенной головой он выглядел как ученик, которого поймали за списыванием.

– Билл оставил бефстроганов в холодильнике. Я его только разогрел.

У Лиззи вытянулось лицо.

– Но вы заставили меня думать, будто приготовили его сами.

Джек пожал плечами:

– Я не говорил, что сам его приготовил, но вы пришли в такой восторг, что я не стал вас разубеждать.

– Джек!

Лиззи не могла поверить, что он так ее провел.

Он озорно ухмыльнулся:

– Мне следовало знать, что вы превратите приготовление еды в соревнование.

– Но это неправда!

– Разумеется, это было соревнование, Лиззи.

Джек направился к ней. Его глаза блестели от смеха. Расстояние между ними неумолимо сокращалось.

– Вы не можете не соревноваться, – заявил он шутливым тоном. – Ваша мать нарекла вас в честь королевы, поэтому вы считаете, что должны быть первой во всем.

– Это не так, – возразила Лиззи, но ее протест прозвучал слабо и неубедительно.

Она разочарованно вскинула вверх ладони, и Джек схватил ее за запястья.

Ее сердце замерло. Он всего лишь держал ее за руки, а она уже была готова капитулировать под его натиском. Глядя на него с трепетом, она обнаружила, что он перестал улыбаться. В его глазах читалось серьезное намерение. Она сталкивалась с подобным раньше и знала, что он хотел ее поцеловать. Джек был чертовски привлекателен, и она чувствовала, что готова уступить ему, но не могла себе этого позволить. Она ведь была беременна.

Ситуация была опасной. Мужчина и женщина находились вдвоем в большом доме, и их безудержно влекло друг к другу. Зов плоти был сильным, но она должна была уцепиться за остатки здравого смысла и противостоять ему.

– Джек, вы вторгаетесь в мое личное пространство.

– Вы возражаете?

– Определенно, – произнесла она стальным тоном, характерным для федерального сенатора.

Глаза Джека тут же перестали блестеть. Он отпустил ее запястья и сделал шаг назад. В течение некоторого времени они оба молчали, но продолжали смотреть друг на друга с сожалением.

– Чем вы собираетесь заниматься сейчас? – мягко спросил он.

– Мыть посуду.

– А потом? Не хотите посмотреть телевизор? – Его губы дернулись. – Полагаю, вам хочется узнать последние новости?

Лиззи представила себе Джека, сидящего на диване, вытянув перед собой длинные мускулистые ноги. Она знала, что рядом с ним не смогла бы сосредоточиться на новостях.

Ей следовало уединиться, успокоиться, прояснить мысли. Новости могут и подождать. Их можно узнать из Интернета.

– Нет, спасибо. Сегодня никакого телевизора, – ответила она, направляясь к двери. – Мне нужно просмотреть электронную почту.

Глава 4

Неужели она почти позволила Джеку ее поцеловать?

Она хотела, чтобы он ее поцеловал. Она чуть не бросилась в его объятия. Стоя на веранде у двери в свою комнату, Лиззи смотрела на пастбища и серебристые стволы эвкалиптов, потрясенная тем, как легко чуть не испортила собственные планы. Она приехала в «Саванну» отдохнуть от городского шума, от внимания журналистов, которые непременно пронюхали бы о ее беременности и сделали из этого сенсацию. Сегодня вечером она чуть было не предоставила им повод для нового скандала. Она могла себе представить заголовки.

«Любовное гнездышко сенатора Грин в австралийской глуши».

«Сенатор Грин соблазняет ковбоя из Северного Квинсленда».

Ей хотелось забыть обо всем, кроме блестящих от желания глаз Джека и его губах, обещающих высочайшее наслаждение.

Как страшно было осознавать, что она была такой слабой. После долгих лет самодисциплины и усердного труда, после нелегкого решения стать матерью-одиночкой, сегодня она чуть не поставила все это на карту, ведя себя как озабоченный подросток.

Слава богу, она вовремя одумалась и ничего не произошло.

Но предупрежден, значит, вооружен. Теперь, когда она знала, как опасен для нее Джек, она будет осторожнее.

Сидя на задней террасе, Джек уставился в ночную темноту и, рассеянно поглаживая голову Коббера, прокручивал в уме сцену на кухне.

Он был так близок к тому, чтобы поцеловать Лиззи. Их губы разделяло всего несколько дюймов. Он чувствовал запах ее кожи и легкий аромат лимонного шампуня. Ему так хотелось попробовать ее на вкус.

Вы вторгаетесь в мое личное пространство.

Вы возражаете?

Определенно.

– Как ты считаешь, – спросил он у собаки, – это был категорический отказ или спасительное бегство.

Лиззи снилось, что она маленькая девочка. В голубом платье и сандалиях она брела по знакомым мощеным улицам Монта-Корренти, где из оконных ящиков свешивались фиолетовые петунии, а между балконами были натянуты бельевые веревки. Куда бы она ни пошла, повсюду были слышны церковные колокола, вызванивающие Angelus domini, и она чувствовала себя защищенной.

Неожиданно сон сменился другим, и Лиззи оказалась в кухне своего дяди Луки, где с потолка свисали пучки сушеных красных перцев, а в углу стоял старый деревянный буфет с сине-белыми тарелками из толстого стекла. Из кастрюли на плите доносился аромат фирменного томатного соуса Луки.