Книга Розовый алмаз - Кэрол Маринелли

Его губы двигались по ее губам, с нетерпением ожидая, что женщина, которая проснулась было в ней несколько минут назад, появится снова. И тут же он одернул себя — ведь это Эффи.

Его маленькая серебристая птичка.

Руки Закари притянули девушку ближе, желая не возбудить, а лишь успокоить. И когда их губы, наконец, согласно слились, он почувствовал удивление.

Всю жизнь, с самого детства, Закари не любил абрикосы. Но вот однажды, задумавшись, он случайно взял один с вазы с фруктами. Когда его зубы надкусили бархатную кожицу и сладкий ароматный сок попал в его рот, Закари вдруг понял, что вкус абрикоса просто восхитителен! Так произошло и сейчас — удовольствие, когда он целовал Эффи, поглаживая языком ее язык, а потом, пройдя цепочкой поцелуев по ее лицу, почувствовал, как откликнулось ее тело на эту ласку, оказалось ни с чем не сравнимо.

Здесь, в пустыне, где не было никого, кроме них, Закари открывал Эффи секреты ее же собственного тела.

Ее руки сначала были прижаты к простыне, но через несколько мгновений ее пальцы уже вплелись в его волосы. Щетинистый мужской подбородок слегка царапал ее щеки, когда его рот до боли вжимался в ее рот, но это была такая сладкая боль…

И теперь она понимала — о, как она понимала! — что поцелуй, который так воспламенял ее, мог воспламенить и его тоже. Поцелуй смог заставить ее выбраться из безопасного кокона простыни, чтобы почувствовать кожей его кожу и прижать его пылающий жар к своему животу.

Ее лишь смущали низкие гортанные стоны, которые издавал Закари, когда жадно пробегал по ее телу руками в бурном выражении своих чувств.

А Закари действительно был восхищен.

Слишком часто он находил, что женщина лучше выглядит в одежде, будь то эксклюзивное дизайнерское платье, или хорошо подобранный бюстгальтер, или тонкий шелк, закрывающий самые интимные места, или просто тяжелое колье вокруг шеи, рассчитанное на то, чтобы привлечь его взгляд. О, женщины все это искусно использовали, потому что таким образом поддразнивали, подстегивали всем этим мишурным блеском его воображение.

Эффи же удалось то, чего не удавалось до нее ни одной женщине. Она была лучше, гораздо лучше совсем без одежды.

Только сейчас ее настоящая красота явила себя.

На синих шелковых простынях она казалась восхитительной мягкой подушкой из белой кожи с маленькими розовыми вспышками на щеках. Его губы медленно спустились по ее шее, поцеловали грудь, легко потянули за сосок и забрали его в рот, пока Эффи, выгибаясь от наслаждения, скользила языком по его пальцам. Она лишь на мгновение замерла, когда другая его рука пробралась к ее самому интимному месту. А потом снова глубоко задышала, как только его пальцы начали совершать свою магию. Ей хотелось, чтобы он продолжал, чтобы не останавливался, и она была поражена, когда он снова изменил позицию и, сдвинувшись ниже, наклонил голову.

Эффи почувствовала его шелковистые волосы на своих бедрах, легкое покалывание щетины и широкое давление языка, сочетающееся с ритмическим поглаживанием ее груди. В какой-то момент она даже перестала дышать, в то время как он все дальше и дальше увлекал ее в захватывающую воронку ощущений.

А эти звуки…

Как бедны были ее фантазии, как пусты они были без этих выражающих наслаждение чувственных вздохов, которые издают мужчина и женщина, когда исполняют свой восхитительный танец!

А для Закари никогда еще не было большего удовольствия в том, что он дарил сейчас. Ее сладкий вкус, ее замирающее дыхание, ее гортанные выдохи в какой-то момент, казалось, угрожали переполнить его. Его эрекция была такой напряженной, оргазм был так близок, что ему хотелось взять Эффи прямо сейчас. Он закрыл глаза, дожидаясь, пока пройдет такое острое возбуждение, но все было бесполезно, и он знал, что ему придется это сделать.

Он всегда использовал презерватив, хорошо понимая, как многие женщины хотели бы получить его бесценное семя. Было немыслимо раздумывать над этим сейчас, но, глядя на розовую девственную плоть, он уступил перед желанием полностью почувствовать ее.

— Когда… — у Закари перехватывало дыхание, заставив его голос звучать грубо и хрипло, — у тебя месячные? — Когда она сразу не ответила, он повторил свой вопрос: — Ты не можешь забеременеть! Мне нужно знать, когда у тебя были месячные?

Эффи никогда ни с кем не обсуждала подобные вещи, тем более с мужчиной. Она отвела глаза в сторону:

— Только что закончились. Вчера.

Демон за его плечом никогда еще так настойчиво не искушал его: «У вас, возможно, есть еще несколько безопасных дней». — «А может, и нет…» — говорил ему разум. «Наверняка есть», — нашептывал демон.

Он был уже у входа, он чувствовал ее скользкую влажность и тепло… «Я буду осторожен, очень осторожен», — уверял Закари свой затуманенный разум.

— Мне будет больно?

— Нет. — Его голос стал нежен.

Нет, он не сделает ей больно! Он слегка попробовал ее вход, потом отстранился, как только ощутил сопротивление плевы, увлажнив ее барьер с неожиданным рвением.

«Спокойнее», — сказал Закари, сдерживая себя, делая один шаг вперед и два шага назад, до тех пор, пока она сама не взмолилась, чтобы он вошел глубже.

Она издала едва слышный стон, лишь только он нарушил ее девственность. Он ждал, когда она привыкнет к этому ощущению, нежные слова почти неосознанно полились из его уст, пока она не расслабилась и он снова смог продолжить свое осторожное продвижение…

«Достаточно», — говорил себе Закари, ощущая себя в ней, такой мягкой и жаждущей, такой восхитительной, что ему хотелось остаться хоть на мгновение дольше, чтобы лучше исследовать эту сладкую, никем еще не тронутую территорию. Каждый раз при его движении она приподнималась ему навстречу, и это было настолько эротично… «Я могу сдержаться», — говорил себе Закари, близкий к тому, чтобы сдаться окончательно.

Он знал, что ему надо остановиться и защитить себя. И в то же время он не хотел этого. «Защищаться уже поздно, — нашептывал ему вкрадчивый голос, — да и неужели ты хоть раз не можешь позволить себе насладиться столь редким удовольствием?»

Эта застенчивая недотрога, которую он привел в свою постель, наконец освободила себя — ее пальцы впились в его тело, сладкие стоны следовали один за другим. Он чувствовал волны ее оргазма всюду — в ее бедрах, что сжимали его, в ее руках, что обнимали его, в изогнутой от страсти шее, что он целовал. И эти волны были настолько сильными, что передались и ему. Закари вздрогнул от благословенного освобождения, и в каждом последующем движении уже не было ни капли тревоги, а лишь одно величайшее наслаждение.

Потом он долго лежал на ней, все еще оставаясь глубоко внутри. Он до последнего насладился каждой уходящей вспышкой ее оргазма, чувствуя, как смешивается их пот, как в унисон бьются их сердца, постепенно замедляя свой ритм.

Голова кружилась, когда он лежал так, уткнувшись лицом в ее шею, втягивая в себя дурманящий аромат любви, которую они сотворили, гордый от сознания, что первый шаг Эффи в эту новую для нее жизнь был прекрасен. Он ощущал какой-то странный покой и в то же время чувствовал себя почти так же, как и в свой первый раз.