Книга Этюд в черных тонах - Хосе Карлос Сомоса

Я даже не подозревала, что рискую жизнью.

Ночью в комнате, по крайней мере, горела лампа на каминной полке. Свет был совсем тусклый, но при нем можно было передвигаться, не опасаясь переломать кости о какой-нибудь выступ. Поставив лекарство на ночной столик, я направилась к окну и быстро раздвинула шторы. Я была готова к схватке с чудовищем — не из храбрости, а из милосердия: больным являлся он. А я должна о нем заботиться.

— Доктор вызовет офтальмолога, он осмотрит ваш глаз, — сообщила я. — А я чуть-чуть приоткрою окно. Здесь необходимо проветрить.

Ответа дожидаться я не стала, сразу взялась за шпингалет, при этом приговаривая:

— Шум моря успокаивает, он поможет вам…

— Осторожнее, — раздалось у меня за спиной.

— Мне все равно, что вы будете говорить, сэр.

— Осторожнее, мисс Мак-Кари.

— Но поче?..

В этот миг я повернула шпингалет. Движение мое было резким, потому что механизм как будто заело, и если бы я не отвела лицо, чтобы расслышать голосок мистера Икс, то сейчас я бы вам об этом не рассказывала: язычок шпингалета, вставленный в паз, развернулся ко мне острой вытянутой полоской, похожей на лезвие ножа. Я отскочила назад, обозлившись больше, чем напугавшись.

Несчастные случаи поджидают нас в самых непредвиденных местах.

— Какой идиот приделал сюда эту штуковину?! — закричала я, не помня себя.

— Быть может, тот же самый, кто подумал, что окна в доме для душевнобольных не должны открываться с легкостью, — пояснил голос у меня за спиной. — Хотя инженерное решение, безусловно, не самое лучшее.

Да, это было объяснение. Сумасшедшие порой рассуждают с поразительной ясностью. Я оставила окно приоткрытым, морской воздух меня успокаивал. Мое любимое портсмутское море. Тихий плеск волн долетал из-за деревьев, сумерки были усеяны огнями кораблей. Утренний ливень подарил вечеру свежесть. Как может этот несчастный жить взаперти, отказывая себе в таких удовольствиях?

Я как раз собиралась постелить постель, когда снова услышала голосок за спиной:

— Вы обращаетесь со мной подчеркнуто нелюбезно, мисс Мак-Кари. «Спасибо» — вещь необязательная, однако желательная. Я только что спас вас от Шпингалета-убийцы.

— Спасибо, — отозвалась я ровным голосом, взбивая подушку.

— Ах, я подозреваю, вас расстроили мои сегодняшние наблюдения.

— Ничуть не бывало, сэр. — Я честно пыталась придержать язык, но не смогла. Роберт любил повторять: «У тебя хватает пороху, чтобы говорить, а вот отвечать за свои слова — пороху не хватает». — Они меня не расстроили, потому что вы меня совершенно не знаете… Но… если я не ошибаюсь… или же с вами говорил кто-то, кто меня знает…

— Иными словами, вы хотите, чтобы я объяснил вам, как я это узнал.

— Нет, спасибо, я уже поняла. Вам помогает что-то фронтальное… и френологическое.

Я расслышала вздох.

— Кажется, врачи уже поделились с вами своим неведением. Иногда я чувствую себя так, словно играю в шахматы с противниками, играющими в шашки.

— Я вас не понимаю, сэр…

— Разумеется, не понимаете. На мой интеллект в мире существует несомненный спрос, поэтому я принял решение им торговать. Я предоставлю вам объяснение в обмен на две услуги.

Тихая, но ясная ниточка слов, как и всегда.

— Какие услуги? — подозрительно спросила я.

— Не будет ни открытого окна, ни глазного врача.

Я почти улыбнулась. К счастью, я стояла за креслом. Он не мог меня видеть, даже будь у него глаза на затылке.

— Окно я закрою. А вот глаз нужно осмотреть.

— Вы очень упрямая.

— Мы уже начинаем понимать друг друга. — Я занималась покрывалом, слушая его голос.

— Как вам будет угодно.

Возникла короткая пауза, потом я вновь принялась за постель.

— Я уступила вам половину. Вы тоже могли бы уступить мне половину ваших объяснений.

— Мисс Мак-Кари, половина — это и есть объяснение целиком. Но чтобы вы спокойно спали этой ночью, я скажу: как только вы вошли сюда в первый раз, я услышал, как ваши пальцы теребят платок, а в голосе вашем слышалась легкая хрипотца — так бывает у человека, которого душили, и последствия удушения еще не прошли. Запах рома и дегтя на вашем платье и гораздо более легкий запах хорошего красного вина в ваших волосах. Ужин тет-а-тет. Присутствие третьих лиц исключается попыткой удушения. Интимная обстановка. А если женщина, подобная вам, состоит в близких отношениях с подобным субъектом, это может означать только одно: она слишком низко себя ценит.

— Нет… Все это вот так вывести невозможно… — простонала я.

— Еще раз прошу вас не плакать над ковром. Пожалуйста.

Я вытерла слезы и сошла с ковра.

— Никто не может… узнать все это, просто посмотрев на человека! — не сдавалась я.

— Вам нравится театр? — неожиданно спросил мой головастый пациент.

— Ну конечно, кому же он не нравится? — Вопрос застал меня врасплох.

— Мне.

— Вам не нравится театр?

— Да.

— А при чем тут все, что мы обсуждали?

— Если вы перестанете засыпать меня вопросами, я сумею объяснить.

Я замолчала, борясь с раздражением. Голосок продолжал вещать:

— В театре все сидят и наблюдают за спектаклем. Я делаю то же самое, но мой спектакль — это люди. Ясно, что вы меня не понимаете.

Я действительно его не понимала. Единственное, что я поняла, — это что он догадался обо всех моих несчастьях, просто на меня посмотрев, и от этого я вновь разрыдалась.

— Если это вас утешит, знайте: я тоже не понимаю, почему женщины плачут по всякому поводу, — признал голос из кресла.

Я решила ответить резко:

— Потому что не в наших привычках бить и унижать других, когда мы сердимся, не в наших правилах так вот в лицо выкладывать интимные подробности…

Мистер Икс ничего не ответил. Я воспользовалась паузой, чтобы закрыть окно.

— Доброй ночи, мис… — Обернувшись, я застыла как вкопанная.

Кресло было пусто.

На секунду я подумала, что мой пансионер улетучился, как призрак. Однако он просто лежал на своей кровати, на спине.

— Вы не приняли свой лауданум, — напомнила я, заметив нетронутый стакан.

— Я в нем не нуждаюсь. Беседы с вами обладают снотворным эффектом.

— Спасибо.

По выражению его лица я догадалась, что таково его представление о шутках. Определенно, что-то привело мистера Икс в хорошее настроение.

— Доброй ночи, мисс Мак-Кари. Теперь мне пора спать. Завтра у меня ранний подъем.