Книга Вернуться навсегда - Миранда Грин

Глава 7

— Это все очень и очень странно. Очень, — наг уже полчаса нарезал вокруг меня круги.

Воздух в помещении кипел — то на мне скрещивались взволнованные взгляды, то моя пылкая тройка разве что землю когтями рыть не начинала, стоило им встретиться глазами. Змей мимоходом хвостом оттеснял их в сторону от меня и подальше друг от друга, за что я была ему благодарна, хотя и не была уверена, что это поможет надолго — рано или поздно они останутся одни и тогда сцепятся.

Саахаши все еще что-то шипел на своем языке, не добавляя оптимизма. Что именно ему не нравится и кажется странным он тоже не говорил.

— Что там? — Дженталь и Эрих произнесли эту фразу одновременно и тут же бросили друг на друга взгляды из-под бровей.

Я тяжело вздохнула, всем своим видом демонстрируя, как же мне уже надоело их поведение. Представила, что начнется, когда — когда, а не если! — вернется Кетайро. Моральными рамками дракона я давно не обманывалась, впрочем, как и самоконтролем всех остальных — они друг друга стоили и вполне могли устроить сопернику подставу со смертельным исходом. Надо придумать, как этого избежать.

— Магический фон странный, — змей сделал еще один круг, а меня вдруг начало тошнить как при морской болезни. — Такой бывает у беременных, но она не беременна. Я вообще ничего не понимаю.

— А…

— Даже при выращивании ребенка-химеры ее все равно выращивают в собственном теле, это значительно проще, — он разговаривал сам с собой, явно перебирая в уме варианты. — Но фон…

— А если, — я сглотнула, вспоминая увиденное, — а если то мое тело еще живо? В нем можно выращивать, а тянуть от меня?

Змеелюд даже замер на мгновение, а потом попросил разъяснить, о чем я. Пришлось рассказывать увиденное. Саахаши застыл в задумчивости, слегка покачиваясь, словно перед рывком. Дженталь едва заметно хмурился, но молчал. Канто и Эрих переводили взгляды с меня на нага, ожидая ответа.

— Вопрос свежести биологического материала… Если — но это очень теоретический вариант — если кто-то забрал под стазисом тело Эриха сразу после его смерти, а потом забрал Ваше тело отсюда сразу после взрыва… То да, но это при огромном числе допущений.

— А ты мне что скажешь? — я повернулась к слишком задумчивому эльфу.

— У меня есть одна теория, но я не уверен. Надо еще подумать.

Эрих отчетливо хмыкнул и что-то пробормотал на незнакомом мне наречии. Зато блондин его прекрасно понял, вскинувшись с очень жестким выражением лица. Я даже не успела то что среагировать — понять, кто первым запустил заклинание. Зато Саахаши очень удачно отбил оба сгустка энергии хвостом, не зря сброшенная змеелюдова кожа так ценится.

— Эрих! — кажется, осуждения в голосе вышло больше, чем я планировала, потому что он тут же среагировал.

— Что «Эрих»? Конечно, все вернулось на круги своя и Эрих больше не нужен! Запасной аэродром! Я только поверил, что все может быть хорошо, — в его голосе прозвучал такой надлом, что у меня в горле встал ком. — И тут все это…

Он бессильно развел руками. Я встала, шагая к нему, но Вальц отступил. От выражения его лица стало страшно тоскливо. Он едва шевельнул губами, но я разобрала сказанное, и вдруг сорвался с места, быстрее, чем кто-либо среагировал. Дверь уже хлопнула, когда мы пересекли зал. Я выскочила наружу:

— Эрих!

Над нами пронеслось эхо. Я метнулась к ступенькам, но эльф удержал меня на месте, не позволяя даже попытаться его догнать.

— Ты туда не пойдешь.

— Почему это?! — я почувствовала, как сознание начинает застилать мрак ярости и отчаяния одновременно.

— Я тебя не пущу, — сказано было с полной уверенностью и осознанием своих сил.

Я зарычала, повинуясь какому-то животному порыву. Когти, которые каким-то чудом отрасли на неприспособленному теле, распороли воздух буквально в паре сантиметров от лица Дженталя. Эльф легко увернулся, но во взгляде… Какая гамма эмоций была во взгляде…

— Может, и я зря вернулся в твою жизнь? — он, не дожидаясь ответа, спускается вниз.

Я пытаюсь выдавить из себя хоть звук, но даже скулежа не выходит. Я даже вдохнуть нормально не могу. Ноги подкашиваются, меня ловят одновременно Канто и Саахаши. Если сейчас еще кто-то из них уйдет, я точно не выдержу…

Пытаюсь дозваться до эльфа по связующей нас нити, но в ответ получаю одну единственную фразу, когда фигура эльфа уже скрывается за деревьями. «Я освобождаю тебя от твоих клятв». Нить рвется, отдаваясь болью где-то глубже, чем во всем теле. Потеря сознания становится благом.

В себя прихожу в спальне. От холода сводит даже мышцы лица, пытаюсь свернуться в клубок, чтобы согреться. Щелкает дверная ручка, шаги, не шелест чешуи. Пытаюсь открыть глаза, чтобы увидеть вошедшего, но не выходит.

— Как она? — Канто, голос узнаю сразу.

— Плохо. Это все очень ударило по ней. Слишком много переживаний. Еще отток магии этот… Знать бы, где лаборатория, было бы проще. Жаль, что она не видела ничего больше. Я аккуратно прошелся по этому воспоминанию, — последнюю фразу он произносит виноватым голосом.

— Холодно, — удается выдавить из себя это слово.

Рыжий опускается на край кровати, вглядываясь в мое лицо. От жаровни идет волна теплого воздуха, направляемая воздушником, проникает под одеяло. Становится чуть легче, но огромный айсберг внутри никуда не исчезает, как и ноющая боль в мышцах.

Саахаши обновляет обезболивающее плетение, но помогает несильно. Вид у нага вымотанный, что невольно наводит на вопрос «А сколько я тут лежу?» Канто убирает с лица непослушную прядь и отвечает на очевидное:

— Уже третий день.

Третий день… Он видит, какой эффект произвели его слова, по телу проходится еще одна волна теплого, даже горячего воздуха, а сам бывший Сайлут проскальзывает под одеяло. Неосознаваемо-привычным жестом укладываю голову на его плечо. Рыжий легко целует в висок, обнимая одной рукой.

— Я скучал по тебе, — слышу, как змеелюд деликатно покидает комнату.

— Ты не представляешь, насколько скучала я… Ты, — я фокусирую взгляд на его лице, — ты словно повзрослел за эти месяцы.

Рыжий ловит скользнувшие по лицу пальцы, целует прямо в ладонь. Он и правда словно стал старше. Даже не внешне, а внутренне. Вот жизнь и показала, на кого точно можно положиться. Хотя, должна признать, я считала его самым слабым из своего гарема. Духом слабым, а вот тут…

— В лесу невольно взрослеешь.

— Почему ты остался со мной?

— Я делал свой выбор с открытыми глазами. Эрих сделал выбор еще ребенком, и, скажу может не самую приятную вещь, но внутри он так и остался ребенком, у которого отобрали игрушку. Дженталь… Джент — только не говори ему — все еще воспринимает мир вокруг через устои своего народа.