Книга Звездные мошенники - Кейт Лаумер

Я обратился к первым двум:

– Передайте своим приятелям: если они хотят открыть дверь, придется попросить об этом капитана.

Потом я помолчал, раздумывая, стоит ли делать заявление.

Черт с ним, решил я наконец. Всем уже известно о мятеже. Не помешает немножко подстраховаться.

Я переключил интерком на общее оповещение.

– Внимание, экипаж, – сказал я в микрофон. – Говорит капитан. На корабле бунт. Я обращаюсь ко всем лояльным членам экипажа с просьбой оказать активное сопротивление мятежникам и поддержать своего капитана. В данный момент корабль ведет боевые действия против вооруженного врага. Уверяю вас, что мятеж все равно будет подавлен, а его участники осуждены за измену вооруженным силам, родине и собственным семьям, которые сейчас полагаются только на них. Мы летим с ускорением в два с половиной g за кораблем мэнчжи. Мятежники не могут захватить мостик, секции энергетики, управления и ракетную, потому что я один знаю коды замков. Эти люди обречены на поражение. Я возвращаюсь на мостик, чтобы управлять сближением с противником, а затем и боем. Если я не доберусь до мостика, то меньше чем через три часа мы сблизимся на дальность действительного огня, но энергии в батареях будет недостаточно.

Теперь задача состояла в том, чтобы мои слова о возвращении на мостик не разошлись с делом. Тележка не следовала за мной, – очевидно, седоки опасались засады. Я воспользовался их нерешительностью, чтобы как можно быстрее преодолеть коридор. Лишь разок остановился, сделал несколько выстрелов из игольника и услышал визг за углом. Иглы летели с потрясающей скоростью и многократно отражались от стен.

В конце коридора я лег на пол, чтобы отдохнуть, и рискнул бегло оглядеться. У входа в секцию управления возились трое, пытались вбить какие-то железки между дверью и косяком. Бесполезное дело – зато отвлекает внимание от меня.

Чуть полежав, я отполз от угла и включил интерком. Я должен был дать шанс мятежникам.

– Говорит капитан, – сказал я. – Приказываю всему экипажу занять посты по боевому расписанию. Любой, кто будет обнаружен вне своего поста, с сего момента считается изменником и может ожидать только смертного приговора. Это последнее предупреждение.

Люди в коридоре услышали меня, но не уделили внимания тому, что сочли пустой угрозой. Они не знали, что я совсем рядом.

Я достал игольник, переключил его на непрерывный огонь, высунулся из-за угла и прицелился. В этот раз я стрелял на поражение. Все трое рухнули у двери; металлические стены звенели под ударами игл.

Я глянул в обе стороны коридора, затем кое-как поднялся и подошел к трупам. Это были люди Киршенбаума, энергетики. Я потащился к лифту в конце коридора, оглядываясь на ходу.

– Корли, Маквиллиамс и Рирдон расстреляны за мятеж во время военных действий, – объявил я по общей связи. – Будем надеяться, что мне больше не придется прибегать к такой мере.

Позади, в дальнем конце коридора, снова появились люди. Я вжался в дверную нишу и выстрелил наугад. Они ответили градом игл, но попаданий я не почувствовал. Мятежники представляли собой более обширную мишень, и вроде кто-то упал. Когда все попятились и скрылись из виду, я потащился дальше к лифту.

На мое счастье, у них не было времени организоваться. Я бдительно следил за тем, что происходило у меня за спиной, и стрелял всякий раз, когда там показывались люди. Они высовывались на секунду, чтобы нажать на спуск, но их стрельба была неэффективной. У меня было немалое преимущество: я боролся за успех миссии и за свою жизнь, без малейшей надежды на помощь, они же представляли собой толпу, в которой никто не хотел погибнуть, но охотно предоставлял рисковать другим.

Я ужасно устал. Мое счастье, что я ежедневно делал гимнастику при увеличенной силе тяжести – но и этот ресурс выносливости был уже исчерпан. Я не спускал глаз с лифта; каждый шаг стоил невероятного напряжения.

Оставалось пройти несколько шагов, когда колени не выдержали и я опустился на четвереньки. Вокруг снова пропел рой игл, левую руку пронзила боль. Это помогло – очистило голову и взбодрило меня. Я поднялся и сделал бросок к двери, если можно назвать броском передвижение со скоростью умирающей черепахи. На дверь я буквально рухнул.

Теперь код. Я боролся со жгучим желанием потерять сознание, пока набирал на пульте замка три, пять, два, пять…

Пришлось развернуться, когда я услышал шум за спиной. Ко мне ехала тележка, люди лежали на ней плашмя, защищенные пластиковым бампером. Я прислонился к двери лифта и пустил поток игл в стену коридора как раз перед тележкой. Двое свалились, обливаясь кровью. Еще один закричал и поднял руку над бампером. Я продырявил ее.

«Сколько же их там?» – мелькнула мысль.

Тележка не остановилась. Но чем ближе она подъезжала, тем эффективнее действовали мои рикошеты. Почему никто не отвечает на мой огонь? Но тут из-за бампера вновь появилась рука, описала дугу, и по полу покатилась граната со слезоточивым газом. Она остановилась у моих ног. Я пинком послал ее обратно. Тележка остановилась, затем попятилась от гранаты, из которой уже били струи коричневого газа. Я подтолкнул ее выстрелом и повернулся к замку.

Но тут позади меня залязгал металл. Из бокового коридора вышел человек в неуклюжем антирадиационном скафандре. Скафандр был автономным, он надежно защищал как от газа, так и от игл. Я несколько раз выстрелил в шлем, когда бронированный недруг двинулся на меня, шатаясь в повышенной гравитации. Иглы заставили голову откинуться назад. Человек в скафандре взмахнул руками, отступил и с грохотом повалился на пол. Я временно вывел нападавшего из строя, а может, даже и ранил.

Я изо всех сил пытался вспомнить, какие цифры уже набрал. Потом нажал остальные кнопки, толкнул дверь… Не поддалась. Должно быть, я запутался. Я принялся снова набирать код.

Позади залязгало – похоже, человек в скафандре снова поднимался на ноги. Но второй раз прием с игольником не сработает. Я уже почти закончил вводить код, когда мою руку сжала клешня скафандра. Я крутанулся, прижал игольник к металлической руке и выстрелил. Ее отбросило, и даже через скафандр я услышал хруст запястья. Правда, моя рука онемела от отдачи. Вторая бронированная клешня ударила по моей травмированной конечности. Я отпрянул к двери, оглушенный болью.

И сделал это как раз вовремя, чтобы уклониться от нового тяжелого удара. При двух с половиной g парню в скафандре приходилось нелегко, даже несмотря на усилители. Было ощущение, словно я дерусь с машиной, а не с человеком.

Когда он снова двинулся на меня, я нажал на спуск. Длинная очередь, как вода из пожарного шланга, отбросила ногу назад, и противник снова упал. Я повернулся к двери.

И сразу понял, что открывать ее слишком опасно. Даже если удастся войти, ничто не помешает врагу протиснуться следом за мной. Он уже снова на ногах. Нужно отвести его подальше от двери.

Тележка не двигалась. Толпа тоже сохраняла дистанцию. Почему никто не стреляет? Вероятно, сообразили, что если убьют меня, то не смогут попасть в самые важные секции. Им необходимо взять меня живым.