Книга Голые - Меган Харт

– Кто-нибудь жаждет блинчиков?

– В меня уже не влезет! – воскликнула я.

Но Патрик уже поспешил согласиться:

– Алекс, ты – душка!

Потом Патрик посмотрел на Алекса. Алекс посмотрел на меня. А я посмотрела на Патрика.

– Что ж, – сказала я, – мне пора ехать. Нужно немного поработать…

– В воскресенье? – недоверчиво спросил Патрик. – Какой смысл в работе на саму себя, если ты не можешь отдохнуть даже в выходные?

Я встала и потянулась.

– Смысл работы на саму себя заключается в том, что я могу трудиться всякий раз, когда захочу.

– Да, и работать всякий раз, когда это необходимо. – Алекс наклонился над столешницей, заведя одну длинную ногу за другую так, что они перекрестились в области лодыжек.

Я кивнула. Он меня понял. Патрик, который вкалывал по восемьдесят часов в неделю, но при этом наслаждался месячным отпуском каждый год, осознавал значимость упорной работы, но, вероятно, так никогда и не постиг бы, почему я хотела оставить место с постоянной зарплатой ради собственного дела.

Я обняла своего бывшего бойфренда и поцеловала в щеку. Патрик наконец-то смягчился, так что избежать его ответных крепких объятий мне не удалось. Он сжал мое лицо в ладонях и заглянул мне в глаза.

– Не работай слишком много, Ливви. Все-таки сейчас праздники.

Я положила ладони на его руки, сжимавшие мои щеки, и осторожно оторвала его пальцы, чтобы ослабить железную хватку.

– Ты хочешь, чтобы я отобрала все подарки, которые тебе купила?

Патрик рассмеялся – это был его первый настоящий, искренний смех за несколько дней – и притянул меня к себе еще ближе. Потом шепнул на ухо:

– Не забывай, о чем я говорил.

Большую часть времени, когда Патрик вот так обнимал меня, я не видела в этом ничего особенного и относилась так, как и следовало, – как к физическому выражению привязанности и любви между двумя друзьями. Платоническими друзьями. Но иногда, случалось, я забывалась и вдыхала его запах – аромат одеколона, который я купила для него много лет назад и которому он никогда с тех пор не изменял, даже при том, что мог позволить себе что-то более трендовое и дорогое. Вот и теперь, почувствовав, как тело Патрика прижимается к моему, я закрыла глаза и напомнила себе, что пора бы его отпустить – сделать это было почти невозможно.

Все еще стиснутая в объятиях Патрика, я заставила себя открыть глаза. И тут же встретилась с глазами Алекса, посмотрев на него из-за плеча своего экс-возлюбленного. Очнувшись от этого проницательного взора, я быстро потрепала Патрика по спине и отпрянула от него, надеясь, что мои затвердевшие соски не сильно выпирали сквозь футболку, а мои щеки были не такими красными, как мне казалось.

Патрик схватил меня за запястье прежде, чем мне удалось отойти от него на почтительное расстояние.

– Останься хоть ненадолго. Сегодня воскресенье.

– Патрик…

Но он не отпускал меня.

– Алекс, скажи Лив, что она должна остаться!

– Оливия, ты должна остаться, – улыбнулся все еще нависавший над столешницей Алекс.

Я расплылась в ответной улыбке, а потом повернулась и хорошенько, от души толкнула Патрика в бок.

– У меня своя жизнь, дружище.

Тот усмехнулся.

– И что же ты собираешься делать сегодня? Шататься по своей холодной квартире и возиться со своими снимками? Кстати, Лив – фотограф, – добавил он для сведения Алекса, тоже шутливо пихнув меня под ребра.

– Круто. Что фотографируешь?

– Все! – бросила я через плечо, пытаясь отпрыгнуть подальше от загребущих ручонок Патрика.

Я посмотрела на друга – твердо, решительно. Вчера вечером он советовал мне избегать Алекса с таким пылом, с такой настойчивостью, будто от этого зависело бессмертие моей души, а теперь умолял провалять дурака весь день. Конечно, он часто убеждал меня остаться в гостях дольше, чем я собиралась, и я почти всегда позволяла ему себя уговорить. Но меня действительно ждала работа в студии, которая, увы, не могла сама почиститься и покраситься и которой, к сожалению, слишком сильно пренебрегали с тех пор, как я купила ее шесть месяцев назад.

– Патрик…

Осознание того, что он ловко манипулирует мной, ничуть не облегчало мое сопротивление его уговорам. Когда Патрик воззрился на меня, состроив хорошо знакомую недовольную гримаску, каждый раз подтачивавшую мою решимость, я обреченно вздохнула. И взглянула на Алекса: он наблюдал за нами со странным выражением лица, которое я могла бы назвать заинтригованным.

– Алекс печет блинчики, – напомнил Патрик.

Я смотрела на Патрика. Тот смотрел на Алекса. А Алекс… Алекс смотрел на меня.

– Пеку, – сказал он. – И мне это действительно хорошо удается.

Что ж, я знала достаточно, чтобы признать свое поражение.

– Хорошо, только я первой приму душ, и мне плевать, если у тебя закончится горячая вода, – обратилась я к Патрику, который ухмыльнулся, как делал всегда, когда добивался своего.

Наверху я наткнулась на Тедди, выходящего из своей спальни.

– Задержишься хоть ненадолго?

Другому человеку, возможно, был бы ненавистен тот факт, что я все еще остаюсь немалой частью жизни Патрика, – но только не Тедди. С другой стороны, я никогда не видела, чтобы он что-нибудь или кого-нибудь ненавидел. Тедди слыл оптимистом, он безоговорочно верил во всю эту хрень насчет того, что, если жизнь дает тебе лимоны, нужно делать лимонад.

– Да. Но совсем ненадолго. Мне и правда нужно вернуться домой сегодня вечером.

Тедди засмеялся:

– Тебе стоит переехать поближе к нам, Лив. Тогда не пришлось бы так долго добираться отсюда.

Я закатила глаза:

– Ты такой же неугомонный, как он! Аннвилл всего в получасе езды отсюда, и не о чем так громко сокрушаться!

Всю свою жизнь Тедди провел в Центральной Пенсильвании, месте, где переправа через реку Саскуэханна представлялась входом в неизведанный новый мир. Он усмехнулся:

– Но это Аннвилл!

– Пуфф… – Я махнула рукой. – Я собираюсь ополоснуться. Слышала, там блинчики на подходе.

Тедди мечтательно погладил свой живот:

– Ням-ням! Блинчиками, полагаю, занимается гость, а не наш обожаемый Патрик.

К слову сказать, Патрик никогда не готовил.

– Ну да. Эй, Тедди… – Я помедлила и прислонилась спиной к дверному косяку своей комнаты. – Кстати, что там с ним за история?

– С Алексом?

– Да.

Тедди подал плечами, и его улыбка стала чуть-чуть, самую малость натянутой.

– Он – друг Патрика. Ему нужно было где-то перекантоваться. Он просто останется здесь еще на несколько дней. Приятный парень.