Книга Тысяча жизней подряд. Вечности недостаточно - Мара Вульф

– Доктор Барнс запретил тебе злоупотреблять жирной пищей, – немного неуверенно прокомментировала я, обращаясь к бабушке. Чем старше я становилась, тем больше ощущала потребность заботиться о ней. Я уже потеряла родителей и не могла поддерживать связь со своими братьями, чтобы не вовлекать их в свои проблемы. Дедушка расстался с жизнью слишком рано, и я не хотела, чтобы потерь в моей жизни стало еще больше. Когда бабушка все же умрет… Я не хотела додумывать эту мысль до конца.

– Да, я знаю, но какой была бы жизнь без прегрешений? – подмигнула она мне.

– Безопасной? – предложила я.

Бабуля рассмеялась.

– Скорее, скучной, – заявила она, разрезая свой скон.

– Уилл звонил, – сообщила Мегги после того, как мы немного насытились. – Тебе нужно зайти в церковь.

Итак, этого мне тоже не удалось избежать. После смерти моих родителей дядя взял на себя что-то вроде отцовской роли, что в его понятии означало наставлять меня на путь истинный и противодействовать «причудам» бабушки, как он это называл. Он, как и я, не принимал наследие нашей семьи, однако причины такого его поведения были иными. Я подозревала, что дядя попросту завидовал, потому что мужчина не мог быть Просветленным. Такое право было только у женщин.

– Он волнуется, – вступилась бабуля за своего сына, что было крайне необычно. Мы с Мегги уставились на нее, но та лишь пожала узкими плечами.

– А я нет, – отозвалась Мегги, жуя и одновременно выщипывая крошки с белой льняной скатерти. Она была фанатиком порядка. – Саша ведь уже не ребенок. Для нее наступает время испытать что-то волнующее. Он был симпатичным?

– Даже очень, – смущенно улыбнулась я ей в ответ. – Все было вовсе не так уж плохо. Я смогла бы выбраться на берег и сама.

Сейчас был подходящий момент, чтобы рассказать и об охотнике, но я промолчала.

Бабушка отпила из чашки, расписанной мелкими цветочками.

– Я думаю, Уилл понимает, что мы не можем вечно держать тебя под стеклянным колпаком. Но ему трудно так просто отпустить все, что было.

– Извини, – ответила я. Слишком уж часто я стала забывать, как сильно страдала моя семья и какие ужасы ей пришлось испытать. После аварии моя жизнь несколько недель висела на волоске. Бабуля потеряла свою единственную дочь, а дядя Уилл – свою сестру. С моей стороны было совершенно несправедливо обвинять их в чрезмерной заботе, но иногда я чувствовала себя так, будто сижу взаперти.

– Все, об этом больше ни слова, – бодро заявила бабушка. – Сейчас явятся девочки и, держу пари, тоже захотят узнать, что произошло той ночью, и, самое главное, кто тот таинственный спаситель.

– Да я и сама не знаю этого. Мне даже имя его неизвестно. Он словно сквозь землю провалился.

Бабушка неодобрительно прищелкнула языком.

– Разве я не учила тебя всегда спрашивать у красивого парня имя, прежде чем ты отпустишь его?

– Нет, – ответила я. – Не учила. Ты говорила, что красивых парней нельзя выпускать из своей постели. Для жизни они не годятся, но для практики – в самый раз, – процитировала я ее слова. – К сожалению, для подобной практики ситуация была более чем неподходящей.

Тем более что я была самой неподготовленной восемнадцатилетней девушкой, какой только могла быть. Я надеялась только на то, что другие мои жизни были более захватывающими и увлекательными, чем нынешняя. Но желательно не такими, как та, в которую я случайно попала совсем недавно. Интересно, жила ли я вообще когда-либо спокойной мирной жизнью без всех этих преследований и страха?

Мегги рассмеялась своим обычным грубым смехом, а бабуля, поперхнувшись, деликатно кашлянула.

– Полагаю, если бы это случилось, то слухи распространились бы еще быстрее, – Мегги тщательно протерла пальцы салфеткой. – Тебе и в самом деле нужно покинуть остров, – продолжала она, хотя в этих ее словах было мало толку.

Мегги точно знала, почему я не могу пока никуда уйти. Если мне не удастся запереть свою магию внутри себя, мне придется остаться на Олдерни на всю оставшуюся жизнь. Этот вариант не подходил мне. Где-то там, снаружи, меня ждала настоящая жизнь, и я должна была получить ее. Я мечтала снова увидеть своих братьев, хотя и боялась этого. Я хотела найти свою родственную душу. Если я останусь здесь, то тот, кто предназначен мне, проведет эту жизнь в одиночестве. Как и я.

– Давай сделаем так. Ты сначала поможешь нам с альбомами, а потом сходишь к дяде Уиллу, – вернулась бабушка к более безобидной теме. – У нас много новых заказов.

Тихо вздохнув, я кивнула. Раньше для меня не существовало ничего более чудесного, чем проводить свои дни и вечера с бабушкой и ее подругами. Они разрешали мне поедать горы сладостей и рассказывали о мелких грешках, которые совершали в той или иной жизни. Однако сегодня мне было не до этих историй. Меня не интересовало, какая из Просветленных флиртовала с братом Наполеона Жозефом[8] или зачала незаконного ребенка от русского царя, но я не хотела обижать бабулю. Она и ее подруги защищали меня половину моей жизни. Тем, чем я являлась, я была обязана только им.

Я должна была рассказать им об охотнике! Что-то разрушило щит, или, по крайней мере, уменьшило действие его силы. Но все внутри меня противилось, едва я порывалась сказать об этом. Бабуля ухитрилась бы спрятать меня в каком-нибудь далеком веке. И тогда я никогда больше не увижу моего спасителя. И я продолжала молчать, хотя это и было неправильно.

– Пора и за работу, – сказала Мегги, когда мы покончили со сконами. Постепенно бабушка отошла от дел, оставив всю работу и принятие решений нам.

– Я присмотрю за порядком в магазине, а когда эти четверо придут, отправлю их к тебе, – отозвалась я, собирая посуду на поднос.

Бабушка устроилась поудобнее в своем кресле у камина.

Мегги зажгла огонь, так как бабушка в последнее время стала мерзнуть. В остальном же едва ли кто-то мог увидеть или понять, что ей было уже за семьдесят.

Я принесла бабуле газету, а Мегги поставила на маленький столик рядом с ней чашку с чаем. Губы бабушки скривились, но она никак не прокомментировала наши усилия ухаживать за ней. Она сдалась, и я подозревала, что, несмотря на прежние протесты, теперь бабушке это очень нравилось.

* * *

Пол скрипнул, когда я вошла в магазин, и знакомый, успокаивающий запах бумаги, пыли, сандалового дерева и чернил тут же окружил меня. С тех пор как я поселилась на этом острове, отрезанном от внешнего мира, я каждый день проводила среди темных полок, вытертых кресел и исцарапанных половиц.

Мне нравились заколдованные маленькие комнаты с их нишами и закоулками, в которых можно было уединиться, чтобы почитать или просто подумать. Мы продавали антикварные книги, ароматические свечи и разные сувениры для туристов, вроде волшебных палочек, кристаллов, исцеляющих камней или ювелирных изделий собственного производства.