Книга Влиятельные семьи Англии. Как наживали состояния Коэны, Ротшильды, Голдсмиды, Монтефиоре, Сэмюэлы и Сассуны - Хаим Бермант

По совету Майера Ротшильда Вильгельм Гессенский сделал значительное вложение в английские ценные бумаги. Транзакции вел в Лондоне Натан, и, так как между датами покупки и завершением сделки был разрыв, он использовал средства для краткосрочных займов и покупки драгоценных слитков, цена на которые росла ежедневно. Однажды он выкупил целый корабль со слитками у Ост-Индской компании, которые тут же перепродал правительству с солидной прибылью.

Для того чтобы вести кампанию против Наполеона, нужно было постоянно вывозить драгоценные металлы, которые было трудно раздобыть и опасно перевозить, и поэтому канцлер казначейства Ванситарт обратился к Ротшильду, который, как было известно, имел связи на континенте, чтобы организовать их транспортировку. Операция, писал Ванситарт Джону Чарльзу Херрису, начальнику финансовой службы армии, представляла «чрезвычайную важность для государства», и ввиду «настоятельной срочности и секретности, а также влекомых ею рисков было бы разумно согласиться на два процента комиссии для мистера Ротшильда…».

Херрис сразу же вооружил Натана официальным письмом, датированным 11 января 1814 года:

«В случае если гражданские или военные власти станут чинить вам препятствия или какие-либо утеснения. вы вправе показать это письмо в доказательство того, что действуете от имени британского правительства.

Подписано: Дж. Ч. Херрис».

Так начались взаимовыгодные отношения между Ротшильдом и правительством, в ходе которых он перевез не менее 11 миллионов фунтов.

Натан разработал разные способы доставки и в качестве своего главного агента использовал младшего брата Якоба, жившего в Париже, которому тогда было всего 18 лет. Иногда это была тщательно подготовленная контрабандная операция, когда переодетый женщиной Якоб переправлял монеты через французский фронт, спрятав их под одеждой. Чаще он со скидкой покупал у Веллингтона векселя ниже номинальной стоимости, которые погашал в казначействе по номиналу, обычно получая наличные гинеи, а затем перевозил через Ла-Манш Якобу. Затем Якоб эти деньги передавал в обеспечение французским банкирам в испанских, сицилийских и мальтийских банках, которые, в свою очередь, снабжали Веллингтона наличными. Эти транзакции в процессе обогатили немало банков, а больше всего – Ротшильдов.

Правительство не осталось неблагодарным. «В связи с деятельностью мистера Ротшильда, – писал Херрис, – я не хотел бы упустить эту возможность засвидетельствовать искусность и пыл, с которыми он оказал нам эту услугу, и в то же время настолько незаметно, что, по-видимому, это никак не сказалось на обстановке на бирже».

Ротшильд и Херрис вынуждены были работать над этой операцией в тесной связке и строгой тайне, что неизбежно породило многочисленные слухи о том, что Херрис неплохо на ней нажился. Сплетни снова поползли в 1827 году, когда премьер-министр Годрич предложил сделать Херриса канцлером казначейства. По причине своих связей «с неким выдающимся капиталистом, – писала одна газета, – он непригоден для занятия официальных постов». «Некий выдающийся капиталист», которого также называли «главным спекулянтом на денежных рынках Европы», нигде не назывался по имени, но все понимали, о ком идет речь. Возможно, что Ротшильд действительно помог Херрису с частным займом, как помогал и многим другим, в том числе и самому принцу-регенту[11], и что Херрис имел причины быть ему благодарным, однако нет никаких доказательств того, что он брал взятки у Ротшильда. Годрич заверил Херриса, что не верит ни слову из инсинуаций, и в должное время назначил его на пост.

В основе кредитной системы Ротшильда лежала тщательнейшим образом разработанная сеть информаторов. В первую очередь это были сами братья, разбросанные по Европе. Натан располагал агентами и курьерами по всему южному побережью и напротив голландских портов, и его служащими кишели поля боев в Европе. Кроме того, у него на плате состояли многие капитаны пакетботов, и зачастую он был лучше осведомлен о событиях на континенте, чем само правительство.

По одной легенде, Натан присутствовал в битве при Ватерлоо, предположительно чтобы быть поблизости на случай каких-то важных изменений. Другая молва гласит, что он первым получил известие о победе с почтовым голубем. И все сходятся в том, что потом он бегом бросился на биржу, чтобы обратить в деньги свое знание, опередив других; но вместо того, чтобы просто скупить все, что можно, он поначалу начал продавать и уже потом, когда цены упали, он совершил резкий разворот и стал скупать. Цены действительно упали, но не из-за махинаций Натана, а из-за новостей о задержке Веллингтона у Катр-Бра.

Сражение при Ватерлоо произошло 18 июня. Известия дошли до Натана через одного из его агентов в Дюнкерке 20 июня. Он сразу же сообщил обо всем премьер-министру лорду Ливерпулу, но тот считал, что новость слишком хороша, чтобы быть правдой, пока ее не подтвердила депеша от Веллингтона примерно тридцать часов спустя.

Натан же особенно не сомневался, радостно накинулся на рынок и скупил огромный пакет акций. Через несколько часов разлетелись новости из Ватерлоо, и цены взмыли вверх.

Натан был вовсе не прочь совершить удачный маневр за счет других игроков на бирже и, более того, испытывал некий озорной восторг, когда обманул ожидания рынка, но его блестящий ход после Ватерлоо объяснялся не дьявольской хитростью, а эффективной работой созданной им разведывательной сети. Отныне в Сити на Натана взирали с благоговением, как на какого-то чудотворца. И в сфере финансов, где так сильно полагаются на веру, сама уверенность в том, что человек умеет творить чудеса, дает ему возможность их сотворить.

После Ватерлоо Ротшильды стали банкирами Священного союза христианских государей, образованного Александром I для защиты политической стабильности в Европе; в Союз вошли Россия, Австрия, Пруссия и Британия[12]. Династия рассредоточилась по разным столицам, чтобы управлять денежными потоками. Якоб поселился в Париже, Соломон отправился в Вену, Карл – в Неаполь, Амшель остался дома во Франкфурте; но главным центром операций был лондонский Нью-Корт во главе с Натаном.

С окончанием войн приток английских денег в Европу не прекратился. В 1817 году Пруссия отчаянно нуждалась в 5-миллионом займе. Вильгельм фон Гумбольдт, прусский посол при Сент-Джеймсском дворе, призывал обратиться в Нью-Корт. «Ротшильд – самый предприимчивый делец в стране, – писал он. – Более того, это человек надежный, и здешнее правительство ведет с ним большие дела. Кроме того, насколько мне известно, он справедлив, безупречно честен и умен». Христиан фон Ротер, глава прусского казначейства, подтвердил это мнение: «В этой стране Ротшильд – самый уважаемый человек и здесь, в Лондоне, обладает громаднейшим влиянием на все финансовые дела. Кругом говорят, и, надо признаться, это небольшое преувеличение, что он всецело распоряжается обменным курсом в Сити. Его могущество как банкира неизмеримо».