Книга Сто оттенков ночи - Кристина Майер



— Я хочу пойти к вам! — поднял руку худощавый парень в очках.

— Дерзайте, но помните, что я возьму только двух. В лучшем случае трех. А сейчас мы познакомимся. Меня зовут Воронов Игнат Валерьевич, я буду в этом году читать у вас хирургию. — положив на стол рядом с планшетом журнал, раскрыл его на нужной странице, достал из кармана ручку.

— Абакова Анна?

— Здесь, — поднялась пухлая девушка невысокого роста.

— Садитесь. Антонов Алексей?

— Здесь.

— Баранова Ольга?

— Здесь! — выкрикнула с задней парты девушка, встала, как-то неуклюже. Еще немного и она свалится.

— Сядьте.

— Березов Аслан?.. Березов Аслан? — повторил второй раз.

— Он болеет, — подала голос староста.

— Чем?

— Простыл, — отвела она взгляд.

— Справку лично проверю. Так и передайте Березову.

— Гайдуков Федор?

— Здесь! — поднялся верзила с предпоследней парты.

…

— Ильин Остап?

— Отсутствует.

…

— Краснов Игорь?

— Я здесь.

— Садитесь.

Прочел следующую фамилию и не поверил своим глазам.

«Это какая-то ошибка!»

— Кузьмина Ева? — я уже знал, чей голос сейчас услышу. Мне на нее даже смотреть не надо было!

— Присутствует, — поднялась она из-за широкой спины Гайдукова.

Стерва! Меня не трогало ее смущенное выражение лица.

«Повелся на красивую лживую мордашку?!» — не помню, когда я был в такой ярости… — «Радуйся, Мелкая, это единственное, что тебе остается! Ты решила поиграть, посмотрим, кто останется победителем!» — задержал на ней взгляд. — «Два неуда и исключение?! Я согласен вести у четвертого курса топографическую анатомию!»

— Сядь! — забылся и на эмоциях бросил я.



Глава 7

Ева

— Не зря его Коршуном прозвали, — тихо шепнула Оля.

Федя Гайдуков развернулся и подозрительно посмотрел на нас. Хотя не только он. От внимания однокурсников не ускользнуло рычащее «сядь.

В аудитории стояла напряженная тишина. Игнат продолжил «знакомиться» с курсом. У меня складывалось ощущение, что он смотрит мимо студентов. Я стала одной из тех, на кого он бросал холодные равнодушные взгляды.

О том, что Ворон очень интересно и доступно излагает материал, не знают разве что первокурсники. Читая лекцию, преподаватель делал паузу и задавал нам вопросы. Все это мы проходили, но многое забылось за лето. Кому-то хватало его строгого взгляда, чтобы забыть и то, что помнилось. Некоторые пытались произвести впечатление на строгого преподавателя, но стоило ответить на вопрос, звучал следующий. Поднятых рук в аудитории становилось все меньше.

На многие вопросы я знала ответы, но высовываться не спешила. Что-то мне подсказывало, не стоит сейчас привлекать к себе внимание. Подожду, когда он перестанет злиться.

— Я задаю элементарные вопросы, а отвечают мне всего несколько человек. Интересно, что делали другие студенты три года? — обвел он аудиторию холодным взглядом. — Все это вы должны знать лучше, чем таблицу умножения! Хотя в вашем случае, наверное, надо было сказать таблицу сложения! Ответьте вот вы девушка, — указал он на мою подругу Олю.

Она глазами спросила у меня, что был за вопрос., но я и сама не помнила. Я последние несколько минут даже не записывала за ним, пыталась поймать на себе его взгляд.

— Все понятно. Садитесь.

— Повторите, пожалуйста, вопрос. — набравшись смелости, попросила Ольга.

— Назовите виды ревматических эндокардитов, — улыбнулся Игнат моей подруге, но от этого уверенней она себя чувствовать не стала. — Есть еще желающие ответить на этот вопрос? — спросил он, после того, как взглядом указал Оле сесть и не позориться. — Может вы? — предложил преподаватель мне. От таких «предложений» не отказываются. Набравшись смелости, я встала и честно заявила.

— Я могу дать определение, рассказать причины развития ревматического эндокардита, но вам покажется этих знаний недостаточно, вы спросите о типах патологии или видах заболевания, а я этого не помню. Но это вовсе не значит, что я недостойна стать врачом! — смело заявила Коршуну. Он от такой дерзости в восторг не пришел.

— Мы выясним на экзаменах, достойны вы стать врачом или нет! В этом году я у вас буду вести и топографическую анатомию. — не сговариваясь, весь курс тихо застонал, получился такой многоголосый гул. Усмехнувшись, Воронов произнес: — Баранова и Кузьмина не поленитесь заглянуть в учебник анатомии и повторить материал за первый курс, всех остальных это тоже касается. Продолжаем записывать…

— Кузя, ты весь курс под монастырь подвела, — усмехнулась нервно Оля. — Мы думали, Коршун только против тебя ополчится.

— Он всегда такой, — мы говорили очень тихо с ним в унисон, но Игнат все равно услышал и не оставил это без внимания:

— Обсуждаете свои пробелы в знаниях?!

До конца занятия мы больше не разговаривали. Луговой продолжал выслуживаться перед Вороновым, остальные перестали пытаться произвести на Воронова впечатление.

Со звонком студенты стали покидать аудиторию, а я решила задержаться.

— Ева, пойдем, — потянула меня за свитер Оля. — Не лезь к нему сегодня.

Она была права, но я не хотела находиться в неизвестности и переживать.

— Идите, я вас догоню. — спорить они не стали.

Спустившись, я подошла к столу преподавателя. Он заполнял что-то в планшете и взгляд на меня не поднимал. Не нарушая тишину, стояла и ждала.

— Кузьмина, лекция окончена, — произнес он, когда последний студент покинул аудиторию.

— Я хочу попасть к вам на практику. — дерзко заявила я. Лениво подняв глаза он «попросил»:

— Дверь закрой!

Захлопнув створку, вновь подошла к столу.

— А вчера заявляла, что только хотела получить первый опыт. Твои аппетиты растут?

— Ты злишься, я понимаю…

— Я не злюсь, — оборвал меня Воронов. — Я в бешенстве! Ты знала, что я твой преподаватель?

— Конечно, знала! — смело заявила я.

— Тебя это не остановило?! Если думала, что эта ночь поможет тебе получить протекцию — ошиблась, Кузьмина!

— Нужна мне твоя протекция! Я три года без нее прекрасно справлялась!

— Тогда, остается только одна версия — ты меня любишь, Мелкая? — его холодная улыбка и злой взгляд не способствовали тому, чтобы я начала признаваться в своих чувствах. Да и не собиралась я этого делать. Не хватало еще, чтобы он меня избегал или жалел. — Что и требовалось доказать. Хоть в этом ты не соврала.