Книга Любовь в полдень - Лиза Клейпас

Тяжело дыша, Беатрикс достала новый листок и торопливо нацарапала несколько строчек — только для себя, в надежде облегчить сжавшую сердце боль.

«Дорогой Кристофер.

Я больше не могу вам писать.

Я вовсе не та, за кого вы меня принимаете.

Я не собиралась сочинять любовные послания, но так получилось. По пути слова сами собой превратились в запечатленные на бумаге удары сердца.

Пожалуйста, возвращайтесь домой и разыщите меня».

Слезы мешали смотреть. Она отложила второй лист и вернулась к первому, чтобы старательно выразить наилучшие пожелания и надежду на скорое и безопасное возвращение.

Поспешно скомкала признание в любви и сунула в ящик. Настанет время, и она торжественно его сожжет и проследит, чтобы каждое слово превратилось в пепел.

Глава 4

После ленча, как и обещала, Беатрикс отправилась к Феланам. В руке она держала тяжелую корзинку, вместившую бутылку бренди, бланманже, головку мягкого белого сыра и небольшой домашний кекс — сухой, без глазури и почти не сладкий. В данном случае факт подношения казался важнее конкретных составляющих подарка.

Амелия пыталась убедить сестру доехать в экипаже или повозке, так как нести полную корзинку было очень неудобно, однако Беатрикс решила, что пешая прогулка поможет успокоить разыгравшиеся нервы. Хотелось написать Кристоферу об ароматах июня: жимолость, свежее сено, выстиранное белье на веревке.

Да, корзинка действительно весила немало, и к дому Феланов Беатрикс пришла с изрядно оттянутыми и затекшими руками.

Увитый плющом старинный особняк напоминал доброго дедушку, заботливо укутанного в теплое пальто. Беатрикс с волнением подошла к парадной двери и постучала. Торжественного вида дворецкий немедленно освободил ее от груза и проводил в гостиную.

После быстрой ходьбы комната показалась душной и тесной, а в повседневном платье и массивных полусапожках недолго было сгореть от жары.

Скоро появилась Одри — худая, уставшая, растрепанная. Сразу бросились в глаза бурые пятна на переднике.

Кровь.

Заметив озабоченный взгляд подруги, миссис Фелан бледно улыбнулась:

— Как видишь, не готова принимать посетителей. Но ты одна из немногих, при ком не обязательно поддерживать безупречный внешний вид. — Она вспомнила о переднике, поспешно сняла и сложила. — Спасибо за корзинку. Я уже велела дворецкому налить бокал сливового бренди и отнести леди Фелан. Она давно не встает с постели.

— Тоже заболела? — испуганно уточнила Беатрикс, как только Одри села рядом.

Та покачала головой:

— Убита горем.

— А… твой муж?

— Умирает, — просто ответила Одри. — Обратного пути уже нет. Доктора сказали, что осталось несколько дней.

Беатрикс хотела взять ее за руку, пожалеть, как жалела своих питомцев, однако Одри сморщилась и подняла ладони, словно хотела защититься.

— Нет-нет, не прикасайся. Я могу рассыпаться, а нужно оставаться сильной и поддерживать Джона. Лучше давай немного поговорим; в моем распоряжении всего несколько минут.

Беатрикс послушно сложила руки на коленях.

— Позволь чем-нибудь помочь, — тихо попросила она. Давай я посижу с мистером Феланом, а ты отдохнешь хотя бы часок.

Одри снова слабо улыбнулась:

— Спасибо, милая, не могу никого к нему пустить. Это мое место.

— А что, если подняться к леди Фелан?

Одри потерла глаза.

— Ты добра, как всегда. И все же не стоит, вряд ли ей сейчас нужна компания. — Она вздохнула. — Кажется, свекровь с радостью умерла бы, лишь бы не оставаться без сына.

— Но ведь у нее есть еще один.

— Кристофера она не любит. Вся материнская нежность досталась Джону.

Беатрикс задумчиво посмотрела на большие напольные часы с маятником: они громко, неодобрительно тикали и, казалось, недоверчиво качали головой.

— Этого не может быть, — наконец произнесла она.

— Тем не менее это так, — с грустной улыбкой возразила Одри. — Некоторые люди наделены бесконечным запасом любви — например, вся ваша семья. А у других ресурсы ограничены. Любовь леди Фелан закончилась: чувств хватило только на мужа и Джона. — Она устало пожала плечами. — Но сейчас совсем не важно, любит ли свекровь Кристофера или нет. Теперь уже ничто не имеет значения.

Беатрикс опустила руку в карман и достала письмо.

— Это для капитана Фелана, — пояснила она. — От Пруденс.

С непроницаемым выражением лица Одри взяла конверт.

— Спасибо. Отправлю вместе с сообщением о состоянии Джона. Бедный Кристофер… он так далеко.

Беатрикс задумалась, не лучше ли забрать письмо обратно. Сейчас не время говорить о расставании. Но с другой стороны, может быть, в тени огромной утраты маленькая боль пройдет незамеченной?

Одри внимательно посмотрела на подругу.

— Ты собираешься ему сказать? — негромко спросила она.

Беатрикс с подозрением прищурилась.

— О чем?

Вопрос был встречен раздраженным вздохом.

— Я не дурочка, Беа. Пруденс сейчас в Лондоне, занята балами, приемами и прочими светскими глупостями. Она никак не могла написать это письмо.

Беатрикс почувствовала, что неудержимо краснеет, а потом так же неудержимо бледнеет.

— Она отдала письмо перед отъездом.

— Как свидетельство преданности Кристоферу? — Одри презрительно усмехнулась. — Видишь ли, во время нашей последней встречи мисс Мерсер даже не удосужилась спросить о давнем знакомом. И с какой стати, интересно, письма всегда передаешь ты? — Она бросила на подругу нежный и в то же время насмешливый взгляд. — Судя по тому, что Кристофер пишет нам с Джоном, он по уши влюбился в Пруденс — благодаря ее необыкновенным посланиям. И если в итоге эта пустоголовая кокетка окажется моей родственницей, виновата будешь ты!

Подбородок Беатрикс задрожал, а глаза предательски заблестели. Одри крепко сжала безвольную руку.

— Зная тебя, невозможно сомневаться в благих намерениях. Вот только слабо верится, что результат окажется положительным. — Она печально вздохнула. — Прости, мне необходимо вернуться к Джону.

Направляясь в холл, Беатрикс внезапно подумала, что пройдет еще несколько дней и подруге придется пережить смерть любимого мужа.

— Одри, — неуверенно окликнула она. — Как бы мне хотелось принять хотя бы часть твоей боли!

Миссис Фелан остановилась и обернулась, не в силах сдержать чувств.

— Спасибо. Мало кто способен искренне разделить горечь потери.