Книга Охота на императора - Сергей Богачев

– Чего я голову ломаю? – Лузгин проследовал к буфету, где за створками, изнутри прикрытыми шторками с рюшами, аккуратной стопкой была сложена посуда. В стопке стояло десять глиняных мисок и столько же кружек.

– Десять? – искренне удивился Еремин.

– Ну, допустим, это не еще каземат, где число кружек равно количеству арестантов, но для двух супругов многовато, не находите?

– Соглашусь, Леонид Павлович. Минимум пятеро их должно было быть.

– Пятеро, это если они здесь постоянно находились. Могли быть и пришлые. Супругов откинем. Они, конечно, в подкопе не участвовали. Их миссия – прикрывать наверху, отводить подозрения и создавать видимость семейной идиллии. Давайте спустимся в подвал и оценим, насколько справедливы наши предположения. Судя по тому, что я увидел в огороде – работа проделана титаническая.

– А что в огороде вас заинтересовало? – Еремин напрочь забыл о папиросах.

– Конечно, нужно было бы куда-то девать выбранную землю. Предвижу, что в подполе увижу полноценную выработку, а не кротовую нору. По мере продвижения они раскидывали грунт вокруг дома. Никаких следов сельскохозяйственной деятельности. Забор покосился, ставни не крашены, скотины нет. У меня вопрос – где прошлогодняя полова? Уж не имеет смысла говорить о тропинках. Они похоронены под равномерным слоем земли, которая, кстати, существенно отличается цветом от той, что на соседских огородах. Я тут прикинул… Получается, что если я не ошибся в расстоянии до железнодорожного пути, и штрек достаточно расширить для одного, пусть даже, широкоплечего мужчины, конечно же, далеко не в полный его рост, то высота выработки должна быть не менее, чем вершков двадцать.

Еремин посчитал нужным не выказывать своего удивления, но тот факт, что за несколько минут пребывания на подворье Лузгин практически верно рассчитал высоту подземного коридора, вызвал его искренне восхищение.

– Что такое штрек? – все же лицо сыщика невольно выдало его последнюю эмоцию, и он замаскировал свою минутную слабость, задав вопрос, на который он действительно не знал ответа.

– Георгий Саввич, у шахтеров так называется горизонтальная выработка, которая не имеет прямого выхода на поверхность. Ведь подкоп начинается в подвале?

– Абсолютно верно, господин Лузгин. Откуда же вам известны такие подробности горного дела? До сих пор я считал, что мы с вами коллеги по ремеслу, а теперь уж, и не знаю, что думать…

– Имел возможность много лет назад изучить подробности металлургического производства, а в тех местах и горняки живут. Они там вообще одним делом занимаются.

– Преинтереснейше. Наш старший дознаватель в отчете писал, что обнаружен тоннель, – подробности терминологии вызвали живой интерес у молодого человека.

– Абсолютно неверное утверждение в части определения термина «тоннель». Примитивно рассуждая, стоя в одном его конце, можно увидеть свет с другой его стороны. Кстати, с тоннелями мне тоже приходилось иметь дело, по крайней мере, с их схемами и чертежами, – усмехнулся Лузгин. – А если начало под землей, то это сооружение правильно называть штреком. Давайте же убедимся воочию, мне не терпится!

Лузгин, совершенно не опасаясь испачкаться, взялся за кованое кольцо, лежавшее в углу на половых досках, и потянул за него. Петли не издали ни звука – землекопы обильно их смазали маслом. Под довольно тяжелой крышкой был полосой по периметру набит войлок – это позволяло захлопнуть люк практически бесшумно. Получив доступ к довольно широкой и основательно сбитой лестнице, обильно испачканной отпечатками грязных сапог, исследователь попросил своего молодого помощника зажечь свечу и посветить.

– Тут есть керосиновая лампа, – Георгий Саввич проникся методикой Лузгина и уже весь был в его распоряжении.

– Нет, попрошу вас, коллега… Вы видели здесь свечу? Она вон там, в углу стола стоит.

Потрудившись сделать несколько шагов, Еремин подал спустившемуся на несколько ступеней Лузгину подсвечник. После того, как его новый напарник исчез внизу, и от него осталась только тень, уж было собиравшийся проследовать следом, сыскарь услышал громкий вопрос из подвала: «Георгий Саввич! А вы дверь за собой плотно закрыли?».

Третьего дня Еремин присутствовал при скучном осмотре, где дознаватели не имели ни малейшего желания испачкать ни обувь, ни сюртуки. Никаких подобных вопросов не возникало. Сначала внутрь вломились полицейские, которые наследили, перевернули верх дном весь дом и чулан, после чего только был обнаружен лаз в подвал. Туда спускались по одному, и возвращались, восхищенно прицокивая языком. Старший дознаватель записал обмеры, составил протокол обыска, после чего, собственно, первичный осмотр был окончен. Зачем Лузгину эта дверь?

Вернувшись ко входу, Еремин тщательно закрыл и входную дверь, и вторую, что вела из сеней в комнаты.

– А что, открыто было?

– Так точно, немного открыто.

– И вы закрыли, коллега? Отлично. Значит, за этими досками больше ничего не скрыто.

Уже спустившийся вниз Еремин застал Лузгина за ощупыванием дерева, которыми были обиты стены.

– Знаете ли, вне зависимости от положения двери, пламя свечи не колыхалось. Движение воздуха отсутствует, значит, другого сообщения с поверхностью здесь нет.

– Какой смысл делать еще один ход для сообщения с поверхностью, если их целью было добраться до пути? – изумился младший дознаватель.

– Немного не грамотно. Если вы работаете под землей, то нужен свет. Это может быть либо обычная керосинка, либо свеча. Вы видели в наличии, либо в протоколе емкость из-под керосина?

– Никак нет…

– И я не припоминаю, но подсвечников, облитых воском, я заметил четыре. Пусть один проходит…

Заметив недоуменный взгляд своего молодого ученика (именно так теперь капитан воспринимал своего благодарного слушателя), Лузгин уточнил:

– Проходит, этот копает впереди всех. Там только один поместится.

– Так точно…

– Другой подтаскивает выработанный грунт. В это время тот, что копал, отдыхает, а двое потом поднимают наверх. Видели, ступени ведрами побиты? Пока эти двое поднимут, первый уже роет опять, ну или наступает для второго очередь копать. Так думаю…

– А что не грамотно?

– Вентиляции нет. Нужен был вентиляционный канал. Хотя бы за счет естественной тяги. И свечи бы горели ярче и дольше. Дышать было бы легче. Думаю, если бы они догадались о вентиляции, исполнили бы свой замысел быстрее.

– И какой из этого вывод? – спросил Еремин.

– Да никакого. Просто, наблюдения и мысли вслух. Если бы я нашел вентиляцию, то завтра, первым делом, занялся бы вашей клиентурой в Горном департаменте, а так, время сэкономили. Персонажи наши в горном деле дилетанты и действовали по наитию.

– Неожиданное умозаключение, – констатировал Георгий Саввич. Должен заметить, что у меня с каждым часом нашего знакомства возникает все больше вопросов. Ваш уклад мышления нетипичен для моих коллег, ваш способ изъясняться вызывает искренний интерес, ваше умение обращать внимание на мелкие подробности заражает желанием учиться. Кто вы, Леонид Павлович? Уж было подумал, что горный инженер, но выправка, какова выправка!