Книга Тарзан и Город Золота - Эдгар Берроуз

– Изучаю камеру, – ответил Тарзан.

– Ты только навредишь себе, если ищешь путь к побегу, – сказал голос. – Тебе не удастся выбраться отсюда до тех пор, пока они не откроют дверь. Я тоже пытался выйти на свободу, но это невозможно.

Тарзан не отвечал. Впрочем, говорить было не о чем. К тому же Тарзан говорил редко даже тогда, когда у других было множество тем для разговоров. Он продолжал исследовать комнату. Изучив последнюю стену, он понял, что его сосед был прав. Это была маленькая четырехугольная каменная дыра, с одной стороны которой вдоль стены тянулась длинная скамейка, а с другой были дверь и небольшое окно.

Тарзан прошел в дальний угол комнаты и присел на скамейку. В этом каменном мешке было холодно и сыро, к тому же ему хотелось есть, однако страха он не испытывал. Он перебирал в памяти малейшие детали всего происшедшего с ним и мечтал, чтобы утро освободило его от этого кошмара. Его пронзила мысль: возможно, он сделал ошибку, не попытавшись вырваться на свободу, прежде чем воины Золотого Города заперли его в темницу, из которой, кажется, ему вообще не выбраться. Эта мысль не давала ему покоя. Как и все звери, он ненавидел плен. Однако он в тюрьме и вырваться на свободу невозможно. Остается только лучше воспользоваться своим настоящим положением. Придет такой день, когда его все же освободят или откроют темницу, и тогда, несмотря на то, что их намерения по отношению к нему будут продиктованы дружелюбием, он воспользуется малейшей возможностью, чтобы убежать.

Человек, сидевший в углу комнаты, снова обратился к нему.

– Кто ты? – спросил он. – Когда они привели тебя сюда, при свете факелов я увидел, что ты не из Катны и не из Атны.

Голос человека был грубый и хриплый, судя по тону, он скорее требовал ответа, чем просил его. Такой тон был неприятен Тарзану, и он промолчал.

– В чем дело? – прорычал его товарищ по камере. – Ты что, немой? – В его голосе отчетливо слышалось раздражение.

– Я не глухой, – ответил человек-обезьяна. – Почему ты кричишь на меня?

Компаньон молчал всего несколько секунд, затем заговорил снова, но совершенно другим тоном.

– Мы можем просидеть в этой дыре очень долго, – сказал он. – Мы не должны ссориться, мы должны стать друзьями.

– Как хочешь, – ответил Тарзан. Темнота скрыла его равнодушный вид и непроизвольное пожатие плечами.

– Меня зовут Фобек, – сказал мужчина. – А как твое имя?

– Тарзан.

– Ты откуда – из Атны или из Катны?

– Нет. Я из страны, которая лежит далеко на юге.

– Лучше бы тебе сюда не попадаться. Как ты очутился в Катне?

– Я заблудился, – объяснил человек-обезьяна, не имевший ни малейших намерений говорить правду, чтобы не раскрыть таким образом свою связь с одним из врагов Катны. – Я был захвачен потоком во время грозы, и река принесла меня к вашему городу. Здесь воины Катны взяли меня в плен и обвинили в том, что я пришел убить вашу королеву.

– Значит, они думают, что ты пришел убить Немону! Впрочем, пришел ты сюда с этой целью или вовсе без цели, теперь не имеет значения.

– Я не понял, на что ты намекаешь? – поинтересовался Тарзан.

– Я имею в виду, что в любом случае ты будешь убит, – объяснил Фобек, – только они будут лишать тебя жизни так, чтобы это понравилось Немоне.

– Немона – ваша королева?

– О, она больше чем королева! – пылко воскликнул Фобек. – Такой правительницы не было в Онтаре или Тенаре и никогда не будет. Она стоит в одном ряду с выдающимися деятелями этой страны. Она умеет обращаться с каждым, и все ей подчиняются: жрецы, военные, советники.

– Но зачем тогда ей уничтожать меня, чужестранца, который заблудился в джунглях и случайно оказался в ее городе?

– Мы не держим белых пленников, а черных используем в качестве рабов. Если бы ты был женщиной, ты бы остался жив. А если бы ты был очень красивой женщиной (но не слишком красивой), тебе была бы обеспечена легкая и роскошная жизнь. Но ты всего лишь мужчина, и тебя убьют, чтобы как-то скрасить однообразную и скучную жизнь Немоны.

– Интересно, что же может случиться с женщиной, если она слишком красива? – спросил Тарзан.

– Ей будет достаточно того, чтобы Немона увидела ее, – равнодушно вымолвил Фобек. – Быть более красивой, чем королева, приравнивается к государственной измене. Вот почему некоторые граждане Катны скрывают своих жен и дочерей, если они очень красивы. Среди них есть люди, которые рискнут спрятать чужеземного узника. Я знаю человека, у которого очень красивая жена, – продолжал Фобек. – Она никогда не выходит из дому в дневное время и рассказывает своим соседям, что муж скрывает ее от Немоны. Но однажды королева все-таки увидела эту женщину и тут же приказала отрезать ей уши и нос. Я счастлив, что я всего лишь обыкновенный мужчина, а не красивая женщина.

– А сама королева красива или нет? – спросил Тарзан.

– Да, клянусь Всевышним, она самая красивая женщина в мире.

– Судя по тому, как ты описал ее поступки, – заметил человек-обезьяна, – я охотно верю тому, что королева – самая красивая женщина Катны, и она останется такой, пока будет жить и править страной.

– Пойми меня правильно, – сказал Фобек, – она действительно прекрасно, но… – и он понизил голос до шепота, – это не женщина, а дьявол. Даже я, преданно служивший ей, не могу рассчитывать на ее милосердие.

– А за что тебя заперли в эту камеру? – поинтересовался человек-обезьяна.

– Я нечаянно наступил на хвост божества, – мрачно изрек Фобек.

Странные признания этого человека не прошли мимо внимания Тарзана, а его последнее замечание о божестве удивило хозяина джунглей. Однако общение с людьми научило его узнавать о многом, наблюдая за ними и изучая их, а не задавая прямые вопросы. И он знал, что вопросы религии у них всегда на первом месте. Вот почему сейчас он лишь заметил:

– И за это тебя наказывают?

– Пока еще нет, – ответил Фобек. – Форма моего наказания еще не определена. Если у Немоны будут другие развлечения, я могу избежать наказания. Они могут ограничиться тем, что продержат меня в тюрьме, а затем освободят. Однако на это рассчитывать трудно, поскольку Немона редко удовлетворяется бескровными зрелищами. Конечно, если она захочет решить, виновен я или нет, послав меня на бой с обыкновенным воином, я без труда докажу свою невиновность, потому что я очень силен. Здесь, в Катне, нет лучшего бойца на мечах или на копьях, чем я, но у меня почти нет шансов выстоять против льва, хотя перед адским огнем грозного Ксаратора все люди грешны.

Несмотря на то, что этот человек говорил на языке, которому Валтор обучил человека-обезьяну, и Тарзан понимал многие слова, смысл сказанного он понять не мог. Он никак не мог сообразить, почему развлечения королевы были связаны с установлением справедливости или виновности. Слишком зловещим представлялось ему все сказанное. Он все еще размышлял о происшедших событиях и старался понять, что скрывалось под выражением «адские огни грозного Ксаратора», когда сон победил физические неудобства темницы и смешал в одну кучу его размышления и мечты.