Книга Есть, охотиться, любить - Керрелин Спаркс

У Ангуса зазвонил мобильник. Он сунул руку в карман.

— Угу… сейчас приду.

Всегда хриплый голос здоровенного шотландца мгновенно смягчился — верный знак, что он говорит с женой. Внезапно глаза его полезли на лоб.

— Что?! Их нигде нет? Не волнуйся, любовь моя. Мы их отыщем. — Чертыхнувшись, Ангус сунул мобильник в карман.

— Кто-то пропал? — поинтересовался Карлос.

— Коко и Ракель, — не отрывая глаз от мониторов, буркнул Ангус. — Эмма как раз резала торт для малышни, потом пошла за мороженым а когда вернулась, обеих девчонок и след простыл.

Говард, чертыхнувшись, оттолкнул стул и ринулся к двери.

— Они не могли далеко уйти.

Знакомая тяжесть сдавила Карлосу грудь — так бывало всегда, когда что-то случалось с детьми.

Какое-то движение на экране монитора привлекло его внимание. Камера видеонаблюдения стояла в саду. Вытянув шею, Карлос заметил, как кто-то юркнул за огромный куст рододендрона. Сердце у него сжалось. Бедные девчушки явно не хотели, чтобы их нашли.

— Вон где они прячутся. — Он ткнул пальцем в колышущиеся кусты. — Пойду приведу их. — Конечно, он уговорит их вернуться, но, Бог свидетель, что он им скажет? Чего он только не перепробовал за последние годы, когда они принимались плакать, — шутил, показывал карточные фокусы, закармливал мороженым. Все было напрасно. Он открыл им свое сердце… но что он мог дать им, когда его самого душили гнев и отчаяние?

Выйдя из офиса службы безопасности, Карлос пересек прихожую и вышел через боковую дверь. На душе лежала такая тяжесть, что было трудно дышать. Бедные сироты — они, конечно, считали его героем, самым храбрым человеком в мире… да и неудивительно, ведь он когда-то спас их от неминуемой и жестокой смерти.

Он не мог допустить, чтобы они узнали правду. Да, он привык смотреть смерти в глаза — на это у него хватало мужества. Он не боялся физической боли — но что касается боли душевной, тут все было иначе.

Кейтлин погрузилась в раздумья. Если вампиры существуют, выходит, можно предположить, что они не единственные сверхъестественные создания.

Бывают и другие — эльфы, например. Или Зубная фея. Или этот… как его там? Снежный человек.

Какой-то неясный звук заставил ее вздрогнуть. Резко обернувшись, она заметила, что за дубом кто-то прячется. Слава Богу, это был не Снежный человек. Для Снежного человека он был явно маловат.

— Эй?.. — Кейтлин вскочила. — Есть тут кто-нибудь?

Из-за дерева нерешительно выглянула маленькая девочка. В больших карих глазах ее блестели слезы, нижняя губка припухла и жалобно дрожала.

— Коко, нет! — Из-за ближайшего куста высунулась еще одна девочка. В ее дрожащем голосе слышался легкий акцент. Покосившись на нее, Кейтлин подумала, что малышка вот-вот расплачется. — Оставь леди в покое.

— Все в порядке, — успокоила ее Кейтлин. Кто эти девочки? Такие же полукровки, как Константин? Малышки были явно чем-то расстроены.

Приободрившись, Коко вышла из-за дерева и нерешительно приблизилась к Кейтлин.

— Что случилось, Коко? Расскажи мне. — Опустившись на скамью, она с улыбкой подвинулась, приглашая девочку присесть рядом.

Вторая девочка, похоже, чуть постарше Коко, наконец отважилась выбраться из-за куста.

— Я не помню, как вас зовут.

— Я Кейтлин. А тебя как зовут?

— Ракель. Ракель Гатина. — Малышка независимо вскинула подбородок. — Мы из Бразилии.

При этих словах плечи Коко задрожали, и малышка вдруг горько расплакалась.

— Я хочу домой! — рыдала она. — Я… я так устала от этого английского! Он такой трудный!

— Милая! — Кейтлин похлопала ее по спине. — Если хочешь, говори на своем языке. Я пойму. — Любой язык она понимала почти сразу же. Правда, обычно требовалось какое-то время, прежде чем она могла свободно на нем говорить.

— Вы серьезно? — Ракель подошла поближе.

— Попробуй.

Коко подняла на Кейтлин глаза.

— Мне плохо, — на португальском пробормотала она.

— Почему плохо? В чем дело? — спросила по-английски Кейтлин.

Девочки обменялись изумленными взглядами.

— Коко разозлилась на Константина, — так же на португальском объяснила Ракель. — Говорит, что ненавидит его.

— Это ужасно! — расплакалась малышка. — Я же ведь люблю Тино! Но это несправедливо!

Ракель подозрительно зашмыгала носом.

— У Тино есть все — семья, друзья, а у нас… У нас ничего нет!

У Кейтлин сжалось сердце.

— У вас есть вы двое. И потом, насколько я могу судить, вас все любят. Все женщины наперебой предлагали считать их вашими тетушками.

Ракель, нахмурившись, принялась ковырять башмаком землю.

— Они просто жалеют нас. Мы ведь сироты.

— Да! У Тино есть мама с папой и даже сестренка, — прерывающимся от слез голосом прошептала Коко. — А мои папа с мамой и сестра умерли.

— Как это… ой, прости. Мне очень жаль, Коко. — У Кейтлин комок застрял в горле. — Наверное, тебе не хочется об этом говорить.

Ракель уселась на скамейку между ней и Коко.

— Какие-то плохие люди пришли в нашу деревню и убили всех наших родных. Они ненавидят нас — потому что мы не такие, как они. Мы — другие.

У Кейтлин перехватило дыхание. Господи, спаси и помилуй! Неужели родных этих девочек перебили потому, что все они были вампирами?! Уму непостижимо!

Типичная расовая дискриминация, возмущенно подумала она. Этому необходимо положить конец.

И тут Кейтлин внезапно со всей отчетливостью поняла одно — если она примет предложение Эммы Маккей, то сможет защитить невинных, и в первую очередь детей, таких как Ракель и Коко. И своих племянников.

Коко застенчиво подергала Кейтлин за рукав.

— Раз я ненавижу Тино, значит, я плохая?

— Нет, милая. Завидовать кому-то, если у него есть то, чего нет у тебя, это нормально, — успокоила ее Кейтлин.

— На самом деле я люблю его. — Коко шмыгнула носом. — Мне, наверное, следовало радоваться за Тино, но… все равно это несправедливо.

— Знаю. — Кейтлин ласково пригладила длинные, черные как смоль волосы Коко. — Тебе, возможно, покажется странным то, что я сейчас скажу, но… тебе следует радоваться, что мир устроен несправедливо.

Ракель тоже зашмыгала носом.

— Но это неправильно! В мире должна быть справедливость.

— А ты сама подумай, — мягко сказала Кейтлин. — Если бы в нашем мире все было по справедливости, то тогда все то ужасное, что случилось с тобой, было бы своеобразным наказанием. И случилось лишь потому, что ты это заслужила.