Книга Плененные любовью - Элейн Барбьери

— Самое страшное заключается в том, что все эти жестокости и разрушения совершенно бессмысленны, не так ли, Аманда? Вот почему я так долго избегал участия в этой бойне, однако был вынужден принять окончательное решение после того, как негодяи убили моих родителей.

Мое мнение таково: если уж здешними землями должна править одна из европейских стран — хотя мне и непонятно, почему мы не имеем права сами заниматься своими делами, — я бы предпочел считаться подданным Британии.

Адам взглянул на Аманду, тихонько отвел светлые пряди от ее заплаканного лица и вытер нежные щеки своей сильной, загрубевшей от мозолей ладонью. Она благодарно улыбнулась ему. Понимая, как ей сейчас нелегко, Адам постарался заговорить о другом.

— Аманда, по-моему, твое платье уже высохло. Ты не хотела бы одеться?

На миг она опешила от стыда. Измученная, истерзанная горем, она совершенно не помнила о своем более чем неприличном виде. Залившись краской, она выпалила:

— Да, Адам, я очень хочу!

Он поднялся на ноги, подал девушке платье и поспешил отвернуться, чтобы дать ей спокойно одеться. Не прошло и минуты, как сзади раздался тихий стон. Испуганно обернувшись, Адам увидел, что девушка падает навзничь. И без того бледное личико стало белее мела, на высоком чистом лбу и нижней губе заблестели мелкие капельки пота. Адам понял, что у бедняжки не хватило сил даже надеть платье.

— Ах я дурак! — обругал себя Адам, подхватил Аманду и осторожно положил обратно на одеяло. — Мне следовало тебе помочь! — Стискивая безвольные холодные руки, он с тревогой всматривался в ее лицо, к которому медленно возвращалась краска, пока наконец взор синих глаз не стал осмысленным.

— Адам, — в ее слабом голосе явно прозвучал стыд, — я не могу сама застегнуть платье. — Щеки, только что испугавшие его мертвенной бледностью, моментально порозовели, бедняжка смущенно потупилась и прошептала: — Пожалуйста, ты не мог бы мне помочь?

Адам молча помог ей сесть, уселся рядом, привлек к себе, как будто собирался обнять, откинул с плеча ее длинные густые волосы. Его пальцы коснулись гладкой, нежной кожи — расстегнутое платье едва прикрывало ей спину, — и тут же вспыхнуло сильнейшее желание ласкать и ласкать ее без конца, чтобы почувствовать эту дивную кожу всей ладонью.

Испугавшись, что не сможет справиться с собственными чувствами, Адам как можно быстрее трясущими руками застегнул все пуговицы и отодвинулся от Аманды, едва переводя дух и стараясь не замечать, как бешено колотится сердце. Как ни странно, но болезненная, неестественная бледность лица нисколько не умаляла ее красоту. Даже темные круги под глазами не портили Аманду, а делали синеву огромных глаз настолько густой, что Адам готов был вот-вот утонуть в их загадочной глубине. Мысленно проклиная про себя эту ее милую детскую невинность, он отвел глаза, спасаясь от лукавого колдовского взгляда, и снова уложил больную.

— Ты бы лучше поспала, — грубовато заявил он, старательно избегая смотреть ей в лицо. — Я буду тут, поблизости. Нужно проверить силки.

С этими словами он встал и отошел, предоставив Аман-де гадать о причинах столь неожиданной резкости. Однако ей так и не удалось ни до чего додуматься, так как уже через минуту ею овладел глубокий сон.

Немного времени спустя Аманда проснулась и ощутила аппетитный аромат жаркого. Девушка осторожно уселась, и в тот же миг Адам, возившийся у костра, быстро обернулся. Аманда с радостью убедилась, что напугавшая ее резкость исчезла без следа и на суровом лице снова сияет дружеская улыбка. От ее ответной улыбки у Адама сильнее забилось сердце, и он как завороженный уставился на удивительные ямочки на щеках. Несомненно, эта маленькая шалунья при желании могла бы вить из него веревки — причем не особенно утруждаясь. Юноша встал и подошел поближе.

— Адам, что это за чудесный запах?

— Сегодня, сударыня, у нас на ужин будет жаркое из фазана!

Весело хохоча, Адам легко, словно ребенка, поднял Аманду и, не желая признаваться даже самому себе, что прижимает ее слишком сильно, отнес к костру. Он ловко усадил девушку на бревно. Оторвав от сочной золотистой фазаньей тушки мясистую ножку, протянул Аманде. Он стоял рядом и придерживал ее за плечи, пока она ела.

Нежное, ароматное мясо было съедено быстро — Аманда даже сама удивилась проснувшемуся вдруг аппетиту. Она поглядывала на доброго великана, сидевшего рядом. Наконец Адам заметил ее взгляд и пристально посмотрел ей в лицо. Она нерешительно промолвила, отвечая на его немой вопрос:

— По крайней мере в одном мне здорово повезло. Хорошо, что меня нашел ты, а не кто-то другой!

Юноша смущенно отвернулся к костру, а внутренний голос еще долго радостно повторял: «Это тебе, тебе повезло!»

Яркий солнечный день догорал, унося тепло. Вместе с темнотой на лес опускалась прохлада. Аманда вздрагивала, лежа на постели, великодушно устроенной для нее Адамом. От его внимательного взгляда не укрылось, что больную бьет озноб, и он стал щупать ей лоб, опасаясь возобновления лихорадки.

— Нет, Адам, я не заболела снова. Просто немного озябла, вот и все.

Адам торопливо налил горячего чаю в их единственную кружку, не забыв добавить туда рому, и вложил ей в руки;

— Вот, выпей-ка это. Сразу согреешься.

Пока Аманда пила, он вытащил из мешка второе одеяло и закутал ее потеплее. Непривычная к спиртному, девушка почти моментально почувствовала действие крепкого напитка и задремала. Лениво приподняв веки, она вдруг обнаружила, что Адам пододвинул бревно к самому костру и устраивается рядом с огнем в надежде согреться от его тепла. Оказывается, она все еще лежала, закутанная в оба одеяла, и в смущении от такой беспечности Аманда поспешила окликнуть нового друга:

— Адам, ночь будет очень холодной. Пожалуйста, возьми у меня одно из этих одеял! Я и так не почувствую сырости, вот увидишь!

— Нет, Аманда, тебе оно нужнее, чем мне. А я старый бродяга. И привык спать на голой земле, не боясь сырости.

Понимая, что это Адам говорит нарочно, Аманда неловко приподнялась и стала стаскивать с себя одеяло. Адам вскочил и направился к ней. Он наклонился и поправил одеяло, приговаривая:

— Аманда, я же сказал, что тебе оно нужнее. Лучше поскорее засни.

— Я не собираюсь спать под двумя одеялами, когда у тебя нет ни одного! — Ее голос звучал тихо, но твердо.

— Ну а я не собираюсь забирать у тебя ни одно из этих одеял! — не менее упрямо возражал Адам, глядя в полыхавшие возмущением синие глаза.

Аманде стало ясно, что дальнейший спор ни к чему не приведет. Она на миг задумалась и как ни в чем не бывало заявила:

— Ну тогда тебе придется просто разделить со мной оба одеяла. Иди сюда. Укроемся вместе. — Она приподняла край одеяла. — Нам обоим будет тепло.

Он выглядел настолько огорошенным, что Аманда рассмеялась.