Книга Об истине - Екатерина Гичко

Дарилла прыснула от смеха, представив сурового капитана, бросающего нежные взгляды в сторону смущённого наагасаха. Риалаш попытался взглянуть на девушку с укором, но сам весело фыркнул.

- И всё же я не могу понять причины вашей ревности, - отсмеявшись, призналась Дарилла. - Я же не обращаю на других мужчин внимания, не флиртую с ними, не строю глазки... А если что-то такое происходит, то чисто случайно. Мне и вас достаточно.

- Я польщён, - наагасах расплылся в широкой улыбке. - Но природа моей ревности несколько сложнее. Видишь ли, инстинкты требуют, чтобы ты была только моей. Совсем моей. Полностью. И желательно, чтобы на тебя вообще никто не смотрел и ты ни на кого не смотрела.

- Как много они хотят... - протянула поражённая Дарилла. - Это же невозможно!

- Невозможно, - покладисто согласился Риалаш, - но мне от этого не легче. Инстинкты нужно контролировать, но мне пока это не всегда удаётся. Давненько я уже не подвергался столь агрессивной атаке с их стороны...

- То есть так уже было? - в голосе девушки невольно прозвучали ревнивые нотки.

Наагасах уловил их и с удивлением посмотрел на затылок девушки. Та смущённо потупилась и шмыгнула носом. Мужчина положил подбородок на её плечо и вкрадчиво поинтересовался:

- Так значит, я не один подвержен ревности?

- А я не человек, что ли? - Дарилла раздражённо стянула края одеяла на груди, а затем чуть слышно призналась: - Я побаиваюсь, что вы любили её сильнее, чем меня, и что-то из тех чувств осталось. И завидую ей: вы полюбили её раньше, чем меня. А я вообще никого, кроме вас, не любила.

Девушка сдавленно пискнула, когда наагасах сильно стиснул её в своих объятиях.

- Мне это нравится... - довольно протянул Риалаш, но тут же спохватился: - Я хотел сказать, что очень тебе сочувствую.

- Заметно, - обиженно процедила девушка.

- Но всё же зря ты об этом думаешь.

Дарилла поворочалась в его руках и повернула голову, вопросительно уставившись на мужчину.

- Моя любовь к Оисише и моя любовь к тебе совершенно разные, - спокойно ответил на её немой вопрос Риалаш. - Эти два чувства нельзя сравнивать. Оисишу я любил тихой и размеренной любовью, которая переросла в очень болезненное чувство, а затем сменилась привязанностью и благодарностью. Любовь к тебе сводит меня с ума. Точнее, твои поступки сводят меня с ума, - в голосе нага опять зазвучало недовольство. - В этом чувстве нет ничего размеренного и тихого. Порой я ощущаю себя горящим заживо. И если ты меня оставишь, то благодарности я к тебе никогда не почувствую.

Воздух наполнился ощущением угрозы, и Дарилла поспешила посильнее прижаться к груди наагасаха. Она изо всех сил пыталась сдержаться, но улыбка всё равно скользнула по её губам.

- Радуешься моим мучениям? - проворчал за её спиной Риалаш.

- Ну так я тоже мучаюсь, - справедливо заметила Дарилла. - Но всё же я надеюсь, что вы не всегда горите заживо. Это ведь очень изматывающее состояние.

- Не всегда, но довольно часто.

Подумав, девушка тихо произнесла:

- Я постараюсь принимать во внимание ваши чувства. Но мне это будет даваться не всегда. Мне иногда очень хочется совершить нечто очень волнующее, и контролировать себя очень сложно. Тем более, я не знаю, что именно может вызвать ваше недовольство. Я, например, не думала, что вас так зацепит мой утренний поступок. Поэтому вы тоже будьте снисходительным. И прекращайте сгорать, - чуть смущённо добавила она.

- Приложу все усилия, - довольный исходом разговора наг от души стиснул её в руках.

- Эй, осторожнее! Моя грудь... - Дарилла резко умолкла, а потом поспешила исправиться: - У меня рёбра ноют.

- Рёбра? - с сомнением протянул Риалаш, а затем, прижавшись губами к уху девушки, прошептал: - Неужели я перестарался?

Дарилла возмущённо фыркнула и прикрыла ухо ладонью.

- Конечно! - смущённо прошипела она.

- О, - сокрушённо протянул Риалаш. - Позволь мне всё исправить... - с этими словами хитрый змей начал пробираться под её рубашку. Но девушка впилась в его пальцы и сердито одёрнула рубаху.

- Вы про инстинкты рассказывали, вот и рассказывайте дальше, - напомнила она.

Хмыкнув, наагасах покладисто продолжил говорить:

- Так что я говорил? А! Давненько я не подвергался атаке с их стороны. Знаешь, в юности я был совершенно несдержан. Настолько несдержан и неразумен, что круг наагаришей даже выразил своё неодобрение мной в качестве будущего наследника. Они даже посмели рекомендовать моему отцу избрать другого наследника из числа своих детей.

Дарилла развернулась полубоком и с удивлением воззрилась на лицо нага.

- Вы? - вырвалось у неё.

- Ты, Дарилла, - устало произнёс Риалаш.

- Что я? - не поняла девушка.

- Мне уже начинает казаться, что «вы» - моё второе имя.

До Дарилла наконец-то дошла суть претензии, и она смутилась.

- Простите... то есть прости. Я постараюсь исправиться. Так что там с наагаришами?

- Ничего, - недовольно проворчал Риалаш. - Отец был в таком гневе, что едва не распустил весь круг. А мне пришлось взяться за ум и научиться сдержанности. Лет пятьдесят мне на это потребовалось...

Он отвлёкся, так как Дарилла неожиданно захихикала, а потом и засмеялась в голос.

- Ты чего? - с любопытством спросил наг.

- Я наконец-то поняла, почему вы так не любите несдержанность и глупость, - сквозь смех ответила девушка. - Потому что вы сами были таким и вам не нравится вспоминать себя юного.

- Сейчас у меня кто-то довеселится, - с угрозой протянул Риалаш и легонько укусил девушку за шею.

Та засмеялась ещё сильнее и рванулась из его рук. Раздался грохот покатившихся по палубе тел. Миссэ настороженно вытянул голову вперёд, пытаясь рассмотреть, что там, но хохот наагасаха убедил его в том, что всё хорошо.

Ерха ворочался и недовольно прислушивался к смеху, что доносился с палубы. И чем там эти супружники занимаются? Старик сердито засопел и перевернулся на бок. Щёку уколола соломинка, забившаяся в шов кафтана, на котором Ерха почивал, и он, выругавшись, сел. В темноте очерчивались силуэты лошадиных крупов, витал крепкий запах навоза и слышалось мерное поскрипывание палубы.

Желая хоть как-то отвлечься от терзающего его раздражения, Ерха подтянул к себе мешок и, пошарив в нём, вытащил кубок. Свет артефакта тут же озарил трюм. Лошади обеспокоенно заржали и застучали копытами.

- Чудная вещичка, - довольно протянул Ерха, рассматривая божественный атрибут. На губах сама собой возникла улыбка.

Впрочем, померкла она очень быстро. Глаза старика привыкли к яркому свету, и он озадаченно нахмурился. На боку кубка сиял только один камень.