Книга Нет ничего сильнее любви - Таня Винк

– Так ты приедешь?

– Скажи, а как он выглядит, твой декан?

– А зачем тебе?

– Я… – в горле пересохло, – я знаю одного Зозулю… Романа Ильича. Может, это он?

– Хм, было бы очень даже неплохо. Я пришлю тебе ссылку на его страничку.

– Давай.

Нет, будет очень плохо, если это тот самый Зозуля.

– Значит, ты приедешь?

– А что, у меня есть выбор? Конечно приеду.

– Сколько тебя ждать?

– Не больше часа.

– Хорошо, я так ему и скажу, что ты будешь через час. Позвони, как приедешь. Лови ссылку.

* * *

– Лена! Все пропало! Все коту под хвост! Бедная моя девочка!

– Галя, прекрати истерику! Объясни, что случилось?

– Настя разбила чужой смартфон, мне надо ехать в деканат!

– Стоп! Тогда почему Настя бедная? – поинтересовалась Ленка.

– Да потому, что он всю ненависть на нее выплеснет! Он ее съест! Он все сделает, чтоб выкинуть ее из универа! – Галя металась по кухне.

– Кто сделает?!

– Декан!

– Успокойся, никто никого не выкинет из университета за разбитый смартфон. Придется его купить, всего делов.

– Ты ничего не понимаешь! Он меня вызывает!

– Зачем?!

– Да Настя там Дашку то ли толкнула, то ли они подрались… Я толком пока ничего не знаю.

– Дашку? Ту самую, о которой ты мне рассказывала? – Ленка нахмурилась.

– Да, ту самую.

– Ну так поезжай…

– Он не должен меня видеть!

– Кто?

– Декан.

– Ничего не понимаю!

– А тут понимать нечего – ее декан Роман Зозуля!

– Роман Зозуля?

– Да! – обессиленная, Галка всхлипнула и упала на стул. – Лена, все очень плохо… – и она зарыдала в голос.

– Так, у тебя есть успокоительное? – деловито поинтересовалась Ленка.

– Я не знаю… Ге-е-е… – слезы катились по щекам.

– Галя, возьми себя в руки, я еду к тебе. Ты слышишь?

– Ге-е-е…

– Галя, ты меня слышишь?!

– Слышу-у-у…

Лена нырнула в аптечку и достала облатку феназепама. Набросила плащ на плечи, обулась, вернее, с трудом втиснула отекшие ноги в растянутые сапожником туфли-лодочки, схватила сумку, крикнула маме, уткнувшейся в телевизор, «я скоро вернусь!» и вылетела на площадку.

Надо же… Харьков действительно очень маленький город, сетовала она, переваривая новость и давя на кнопку лифта. Лифт признаков жизни не подавал, и она стукнула кулаком по двери.

– Эй, лифт отпустите!

Но никто лифт не отпустил. Или его никто не держал, а он, как обычно, сломался.

– Мать вашу! Вот всегда так, – досадливо процедила Лена, нервно всовывая руки в рукава плаща.

Только бы не грохнуться, подумала она, набрала в легкие побольше воздуха, вцепилась пальцами в перила и осторожно опустила ногу на ступеньку.

Значит, это тот самый Зозуля… Хм… Кто знает, что творится в его голове спустя почти двадцать лет, думала Ленка, закрыв зонтик и устроившись на заднем сиденье такси. Вряд ли он будет мстить ни в чем не повинному ребенку. Хотя кто знает – в чужую голову не заглянешь. Хм, теперь он декан… А где он тогда работал? Кажется, в травматологии, вернее, в травматологическом пункте на приеме. Нет, он не будет отыгрываться на Насте, она хорошая девочка, учится с азартом, прилежно… Ну и что, что прилежно, возразила Лена сама себе. Вон она училась прилежно, а препод по теоретической физике взъелся на нее неизвестно почему и ставил двойки, пока не вмешался ректор. Это сейчас она понимает, чего он взъелся, а тогда, в неполных двадцать, она и подумать не могла о том, что сорокавосьмилетний старикан положил на нее глаз. Да, тогда он казался ей стариканом, а сегодня ей без пяти минут сорок семь и она не чувствует себя развалиной, даже после такой тяжелой операции.

И зачем Настя подралась? Хотя она и в школе была далеко не паинька. А институт… Тьфу, сейчас везде университеты, университет – это не проходной двор, да еще медицинский. Может, она ударила хозяйку смартфона? Тогда все плохо, тогда и в полицию могут заявить. И Зозуля может взъесться на нее не только потому, что она имеет прямое отношение к Гале, а еще из-за привлекательности – Настя хорошенькая стройненькая блондинка, волосы шелковистые, длинные, до пояса, и улыбка красивая, этакая застенчиво-стеснительная. Мужики – они такие. Особенно вдовцы. Ой, а может, Зозуля женился? Да какая разница, женился – не женился. Он же начальник, а начальник может все! Правда, сейчас нет ничего проще, чем зафиксировать домогательства, – включила диктофон или камеру на смартфоне и записывай. Если что, Настюша так и сделает, у нее тот еще характер. Ох, да что это я, дура, размечталась? Кажется, у меня самой проблемы – на ровном месте такое придумать: будет домогаться! Надо срочно мужика. Немедленно! В голове зашумело, и Ленка тронула рукой щеку – горячая. Ну вот, давление подскочило. Не хватало гипертонического криза! Короче, надо позаботиться о личной жизни. На один вечер. Или на два.

С минуту она интенсивно терла уши – уж очень не хотелось класть под язык каптопрес, после него потом полдня к туалету будешь привязана, а первый раз приспичит минут через десять. Так недолго такси обмочить. Ох, здоровьечко, и куда ты подевалось? И гормоны не к месту играют…

Трение ушей помогло – шум в голове приутих, но не исчез. Щеки остыли. Кажется, подъезжаем. Лена расплатилась с таксистом, выплыла из машины, подняла глаза к небу – тучки убежали и унесли с собою дождь. Переваливаясь с ноги на ногу, она направилась к крайнему подъезду длиннющей девятиэтажки. Пыхтя, забралась на площадку первого этажа и уставилась на дверь лифта.

– Если идти пешком, то лучше я умру прямо здесь и прямо сейчас, – просипела она и надавила на кнопочку. Кнопочка вспыхнула красненьким, и сверху донеслись спасительные щелчки.

– Ну, спасибо, – Ленка подняла глаза к потолку, – интересно, а как Зозуля пролез в медицинский? Он же был ни рыба не мясо, – двери лифта разъехались, – да туда любой влезет, был бы вазелин, – буркнула она и вошла в кабину.

– Как хорошо, что ты приехала! – Галя кинулась к ней, обняла. – Что бы я без тебя делала?! – Отступила вглубь коридора. – Лена, ты должна мне помочь! – Она прижала руки к груди.

– Сейчас помогу, дай только разденусь, – Лена поставила сумку на тумбочку и принялась стягивать плащ.

– Не раздевайся! – остановила подругу Галя.

– Не поняла… – опешила Ленка.

– Я все объясню, – Галя трясла руками, будто дирижировала симфоническим оркестром.

Лена подбоченилась – стоять было трудновато – и прищурилась: