Книга Идеальная жена для шейха - Шэрон Кендрик

Шейх засмеялся, затащил ее в комнату, захлопнул за ними дверь и снова накинулся на Ханну. Между жадными поцелуями он что-то горячо говорил на языке, которого она не понимала. Но, наверное, это и не нужно было. Разве она не слышала, что язык любви универсален?

Она думала, что ей станет стыдно, когда он расстегнул молнию на ее платье и волны голубого шелка соскользнули вниз, обнажив тело. Но вместо этого она чувствовала только возбуждение и гордость под его жадными взглядами, ласкавшими изгибы ее тела. Стилист, который подбирал ей платье, настоял и на новом нижнем белье, и теперь Ханна была рада, что согласилась. На ней был тонкий кружевной бюстгальтер, соблазнительно поднимавший ее пышный бюст. Кулал умело расстегнул его, обхватил ладонями высвободившиеся груди и опять пробормотал что-то на своем языке. Ханне показалось, что это была благодарность. Он обхватил горячими губами ее розовый сосок, и Ханна не смогла сдержать стон. Ей вдруг захотелось прикоснуться к нему, почувствовать его кожу под своими пальцами.

С проворством, которое делало ее лучшей горничной «Гранчестера», она расстегнула перламутровые пуговицы его рубашки и с наслаждением провела руками по шелковистой коже его мускулистой груди. Шейх зарычал, подхватил ее на руки, будто она была не тяжелее перышка, и положил на узкую кровать.

Даже срывая с себя одежду, Кулал не отводил взгляда от ее тела. Полностью обнаженный, он наклонился и медленно стянул единственный клочок ткани, который на ней оставался, – крошечные кружевные трусики. Она не чувствовала стыда, она не чувствовала ничего, кроме радостного голода внутри. Когда Кулал лег на нее – иначе они бы не поместились вдвоем на ее узкой кровати, – она издала стон облегчения.

– Тебе нравится это? – спросил он с возбужденной улыбкой.

О чем он спрашивал? О пальцах, медленно пробиравшихся между ее бедрами? Или о твердом члене, упиравшемся в ее живот? Или это был один из тех вопросов, которые не требовали ответа? Его палец достиг влажного жара между ее ног и заставил ее извиваться от наслаждения.

– Это безумие! – выдохнула Ханна. – Я не могу больше…

– Еще как можешь, – со смешком ответил Кулал, лаская языком ее грудь, пока ей не показалось, что ее соски вот-вот взорвутся.

И как она могла спорить с ним, когда их тела, казалось, были созданы друг для друга? Она так хотела его, что даже счастливо рассмеялась, когда он разорвал пакетик с презервативом. Это был первый случай в ее жизни, когда Ханна не просто вышла из зоны комфорта – она просто выпорхнула из нее в еще неизведанный мир.

И ей это нравилось.

Ей все нравилось. Его поцелуи и прикосновения. Целовать и прикасаться к нему. Запускать пальцы в его густые черные волосы. Скользить ладонями по его мускулистому телу, пока он не прорычал, что больше не выдержит. Ханна Уилсон больше не была скромницей, она была женщиной, которая дразнила и сводила с ума царственного красавца. Вся ее застенчивость испарилась. Ханна почувствовала, как Кулал раздвигает ее бедра. Следующие несколько секунд она вообще ничего не понимала. Потом она почувствовала небольшую боль и увидела изумленное лицо Кулала, замершего над ней. Но затем он начал двигаться снова, и все остальное было забыто. Она шептала ему слова, которые даже не подозревала, что знает. Она слышала собственный голос, умолявший дать ей то, что было ей пока неведомо. Она балансировала на краю чего-то, что казалось ослепительно прекрасным и мучительно недоступным.

И наконец она сорвалась в эту пропасть. Это было совсем не то, что она когда-то себе представляла, но нечто большее, нечто непостижимо огромное. Она почувствовала, как что-то внутри ее пульсирует, ритмично сжимаясь вокруг его члена, и услышала его низкий ликующий рык. Ханна ощутила, как его мощное тело содрогается в конвульсиях наслаждения, и подумала, что хочет, чтобы эта ночь не кончалась никогда.

Глава 4

– Когда ты собиралась сказать мне?

Подавив тошноту, подступавшую к горлу, Ханна посмотрела на свою младшую сестру, стараясь не замечать ее обвиняющего взгляда и пытаясь убедить себя, что Тамсин просто не может знать. Ведь она сама только что узнала.

– Ты о чем? – спросила она слабым голосом.

– О твоей беременности, конечно! – прошипела Тамсин. – Или ты собиралась скрывать ее от меня, пока не раздуешься, как тыква?

Ханна нервно облизнулась, почувствовав какой-то соленый вкус на языке. А ведь она твердо запретила себе плакать. Потому что слезы ничему не помогут. Она хорошо усвоила эту непростую истину.

– Как ты узнала? – прошептала она.

– Эй! Ты серьезно? – Тамсин яростно плеснула воды в чайник, не заботясь о том, что забрызгивает весь кухонный стол. – Это же очевидно.

– Никто в «Гранчестере» не знает, – быстро возразила Ханна.

– Что, правда? Ну, может, у вас все слепые или, может быть, я просто знаю тебя лучше всех, но я это вижу так же ясно, как… как… Как нос на твоем лице! Посмотри на себя, Ханна! У тебя грудь увеличилась и лицо совсем зеленое!

– Спасибо, – беззвучно сказала Ханна.

– Я не могу поверить, что все это случилось именно с тобой.

– Что ты имеешь в виду?

Тамсин пожала плечами:

– Ты всегда была такая правильная.

Ханна не ответила, только молча посмотрела в гневное лицо сестры. Она сказала правду. Ханна росла образцовым ребенком. Послушным. Тихим. Она была приучена в любой ситуации делать вид, что все в порядке. Со временем это стало ее способом решать проблемы – просто игнорировать их. Но теперь она попала в ситуацию, когда эта уловка не сработает.

– А кто отец? – спросила Тамсин. – Почему ты не говорила мне, что с кем-то встречаешься?

Потому что она ни с кем и не встречалась. Ханна откинулась на спинку кресла и закрыла глаза, желая загнать свои страхи как можно глубже. Но ведь она понимала, что рано или поздно ей придется встретиться с ними лицом к лицу. Произнести это вслух. И тогда все ее страхи станут реальностью.

Она беременна.

Она носит ребенка шейха Кулала аль-Дия под своим потерянным сердцем.

Она перенеслась мыслями в ту ночь, когда Кулал положил ее на узкую односпальную кровать. Казалось, что дальнейшее было неизбежно, но это было не совсем так. Она могла остановить его. Шейх несколько раз давал ей возможность это сделать, но она безоглядно отдалась ему. Так что это было ее собственное решение. Она нарушила все мыслимые правила. Не только строгие правила «Гранчестера», запрещавшие общаться с постояльцами вне работы. Разве она не цеплялась за свою девственность, будто это было что-то ценное? Большинство женщин ее возраста вовсю пользовались сексуальной свободой, но Ханна, напротив, вела себя как чопорная леди Викторианской эпохи. И вот она отдала свою невинность человеку, который просто принял это как должное!

– Никогда не занимался сексом на такой узкой кровати, – задумчиво заметил он, глядя в потолок. – В этом что-то есть.