Книга Ведовская страсть - Елена Соловьева

Селиванов сложил руки на груди, хмыкнул:

— А надо?

Старичок заливисто рассмеялся, и с проворностью зайца поскакал вперед.

— Эй, ты куда? — окликнул его Дмитрий. — Подожди, я машину заведу.

Дедок обернулся, крякнул:

— Не-е, родимый, пешочком пойдем.

Настала очередь Дмитрия посмеяться.

— Еще скажи — полетим. Ты, старый, случаем не забыл, что я к Настасье за тем и иду, чтобы ноги излечить?

Старичок смерил Селиванова суровым взглядом, нахмурил пышные седые брови.

— Рано тебе еще летать. Вначале научись ползать.

Ответ дедка озадачил Дмитрия. Но отказываться от затеи он не собирался: крутанул колеса и поехал вслед за проводником.

Проказливый старик будто специально выбирал самые опасные и пугающие тропинки. За время пути Дмитрий успел во всей красе рассмотреть колючие заросли ежевики, покормить комаров, застрять в зарослях багульника и порезаться осокой.

Да и обитатели болот проявили к новому гостю пристальный интерес. Жабы и лягушки таращили на Дмитрия выпуклые глаза, выдры и ондатры высовывали из воды любопытные носы, беспокойно вскрикивали кулики и чибисы. Один раз навстречу путешественникам величаво вышел лось: кивком головы поприветствовал проводника и презрительно махнул рогами в сторону Дмитрия.

В глубокой низине старичок затормозил: так резко, что Дмитрий едва не налетел на него.

— Вишь, вон там домик? — спросил проводник, указывая пальцем в заросли.

Не с первого раза Селиванов рассмотрел покосившуюся от времени избушку, сплошь заросшую мхами и лишайниками. Если бы не сизая струйка дыма, вившаяся над крышей, сооружение можно было принять за очередную кочку.

— Ну, пошли, — встрепенулся Дмитрий, — познакомишь меня с…

Он обернулся, но на том месте, где только что стоял старик, рос гигантский мухомор: ярко-красный, усыпанный белыми бородавками. Дмитрий опасливо покосился на диковинку, хотел потрогать, но не рискнул. Мало ли что.

Дальше он покатился в гордом одиночестве. Переехал через ветхий порог избушки, придирчиво осмотрелся. За последнее время он привык к различной колдовской атрибутике, и теперь был немало удивлен отсутствием в доме таковой.

Вся хибарка состояла из одной комнатенки, где кухня отделена от лежанки хлипкой перегородкой. Возле печи хлопотала старушка — древняя, как и ее жилище.

— Что, милок, и до меня добрался? — спросила Настасья вместо приветствия.

— Как видишь, — буркнул Дмитрий, заранее разочаровавшийся в благополучном исходе поездки.

Бабка, на тройку минут словно позабыв о госте, неторопливо закончила дела и лишь потом подошла к Селиванову.

— Вижу, ты совершенно не веришь в мои способности, — сказала Настасья пристально глядя на гостя, — а напрасно! В моих силах помочь тебе.

Дмитрий раздраженно хмыкнул, рассматривая убогий наряд старушки: лохмотья, да и только.

— Если ты, бабка, такая способная, почему живешь так скромно?

— Мое счастье меряется другой мерой, но ты не готов пока это понять. И я не в силах излечить тебя, но могу указать путь, — прошамкала старушка, не спуская с Дмитрия своего пытливого, необычайно тяжелого взгляда.

Селиванов недоумевал, почему эти старушечьи глаза так пугали его. Он никогда не испытывал ни излишней скромности, ни трепета даже под взглядами сильнейших противников, но сейчас потупился в пол, не желая вглядываться в эти зеркала чужой души. Взор провидицы ужасал и одновременно привлекал к себе его внимание. По спине Дмитрия пробежал предательский холодок.

Немалых усилий стоило Селиванову поднять голову и вновь устремить взгляд на старушку.

— Согласен, — произнес он мгновенно осипшим голосом, — указывай.

— Эк ты разогнался, милок, — упрекнула его провидица. — Чтобы постичь предсказание, тебе придется взамен выполнить и мою просьбу.

Селиванов криво усмехнулся:

— Что, бабка — дашь на дашь? Ты мне — я тебе? Все в этом мире упирается в плату.

— Я спрашиваю с тебя вовсе не мзду, милок, — крякнула старушка, — а твое согласие оказать помощь тому, кто сможет тебя исцелить.

— А безвозмездно, то есть даром, никак нельзя? — осведомился Дмитрий.

— Все в этом мире предначертано, милок, — прошамкала Настасья. — Отказавшись помочь ближнему, ты сам лишишь себя пути к исцелению.

— Не слабые заявки на победу! — вскинулся Дмитрий. — Выходит, если я не соглашусь на твое предложение, то не видать мне ног как царствия небесного?

— Ты болен гораздо серьезнее, чем можешь себе представить, — заявила провидица. — Твой недуг уже сожрал половину тебя. Не позволь ему поглотить себя целиком. А Она поможет тебе в этом. Коли и ты не откажешься оказать Ей услугу.

— Она?! — обомлел Селиванов. — Интересно… Кто же эта таинственная особа, которой под силу меня исцелить? И что мне делать, о какой услуге идет речь?

— От тебя, милок, потребуется вся твоя сила, страсть и умение. А Милана — только лишь невинная дева, страдающая от не пробужденной в ней страсти. Ежели тебе удастся воззвать к ее женственности, пробудить дремлющее в ней желание, — Она наберет полную силу и взамен даст тебе нечто большее, нежели все сокровища мира.

— И сколько этой засохшей девственнице лет? — скривился Дмитрий. — Она очень страшна?

— Милана прекрасна, как весенний рассвет, — принялась восхвалять незнакомку Настасья, — нежна и стыдлива, как ландыш, сокрытый в густой траве непроходимой чащи. Но ей так нужно раскрыть свое человеческое начало.

— Ну-ка обожди, бабка, — нахмурился Дмитрий. — Видишь ли в чем дело: я, как бы это поточнее выразиться, временно не могу исполнить твою просьбу. Будь эта Милана хоть тысячу раз красавицей, мои мужские способности немного того… заблокированы. При всем желании я не могу сделать из твоего ландыша женщину.

— Глупый мальчишка… — покачала головой провидица. — Будь моя воля, я бы и близко не подпустила тебя к Милане, не позволила твоим замаранным рукам даже коснуться ее чистоты. Но мне не дозволено спорить с судьбой. Именно ты должен помочь этой деве обрести уверенность. От тебя требуется одно — доказать Милане, что Она может быть желанна и любима мужчиной. Это так трудно для тебя?

— Заставить женщину уверовать в собственную привлекательность совсем просто, — заявил Дмитрий. — Но вот любовь — не по моей части. Этого я не обещаю.

— Пойди туда и взгляни на Нее! — распорядилась старуха, гневно сверкая глазами. — Она достойна самого лучшего. Тебе выпала огромная честь стать Ее избранником, так не упусти же свою удачу.

— Уболтала, бабка! — заявил Селиванов. — Посмотрю я на твою Милану, окружу ее заботой и вниманием — обещаю, она не только вспыхнет от желания, но и почувствует себя королевой. Но где твердая уверенность в том, что мои усилия окупятся?