Книга Волчьими тропами - Купава Огинская

Я не орала, только тоненько взвизгнула и зажала рот ладонью.

Одно дело предположительно знать, что вот этот вот бородатый дядька мрачного вида может в медведя превращаться, или что Свер — волк-оборотень, но увидеть все своими глазами…

Медленно осев на землю, я смогла выдавить из себя лишь жалобное:

— Верните меня домой, пожалуйста…

Глядя на преобразившуюся Ашшу, я не могла понять только одно: почему создания, способные превращаться в такую-то жуть, считают опасной меня? Нечисть, блин. Волосы у меня красные. А у нее вон чешуя по всему телу!

— Яра?

Она еще и разговаривает...

Я промычала что-то малопонятное и продолжила сидеть на земле, опираясь спиной о ствол березы.

Наверное, только сейчас, глядя на этот длинный чешуйчатый хвост я окончательно поняла, что все взаправду. Они все тут действительно оборотни. И выходцы — не просто напуганные звери. И вообще…

— Берн?

— Что?

— А оборотни пьют? В смысле, самогон или что-нибудь такое?

— Еловица есть, но женщины ее не жалуют.

— Почему?

— Крепкая очень.

— Вот и хорошо. Мне срочно нужен литр этой вашей еловицы. Буду мириться с действительностью.

Ашша растерянно переводила взгляд с меня на Берна, и между ее чуть приоткрытыми губами белели кончики острых клыков.

— Два литра, — исправилась я, решив, что распивать крепленые напитки со мной будет эта растерянная змеевица. В ее компании я не буду чувствовать себя совсем уж потерянной.

Наги, оборотни, странные шаги в темноте и порталы в другие миры… лучше бы светлячок был простым инопланетянином, честное слово.

Еловицей оказался ядреный самогон, настоянный на еловых шишках. Мне хватило всего двух стопочек, чтобы перестать печалиться и вырубиться счастливым, абсолютно пьяным человеком.

Зато на следующий день я страдала от головной боли, а не от осознания своей печальной участи.

Глава 3

Йола была человеческой женщиной.

Тридцать лет, ранняя седина, почти невидная в светло-русой толстой косе, въевшийся в руки запах трав и тяжелый, холодный взгляд голубых глаз. Словно две льдинки на белом гладком лице, с единственной суровой морщинкой между прямых бровей.

— Чего тебе?

Грудной, сильный голос отдавался нервной дрожью в пальцы рук.

— Ашша послала, — стоя на крыльце ее дома, одноэтажного и маленького, находящегося на краю деревни, ближе всего к капищу, я уже жалела, что сама не послала змеевицу, когда узнала, что ей от меня надо, — за корзиной. Мы в лес идем, травы собирать.

В доме Свера имелось множество корзин, разного размера и формы, но Ашше почему-то понадобилась именно корзина Йолы, будто других на свете не существовало. Это не выглядело странным, пока я не оказалась втянутой в эту подозрительную, нелогичную причинно-следственную цепочку. Но спорить с созданием, способным разорвать меня на мелкие кусочки голыми руками было боязно, и я без вопросов и возмущений отправилась выполнять поручение.

Йола несколько мгновений молчала, смущая меня странным взглядом. Показалось даже, что она сейчас просто закроет дверь перед моим носом, и уйду я ни с чем, не имея понятия как объяснять свой провал Ашше.

Но нет, знахарка отмерла и сухо велела:

— Жди здесь.

Я была рада остаться на улице, под теплыми лучами солнца, и не заходить в пропахший полынью полумрак ее домика. Это жилище, как и сама его хозяйка, вызывали безотчетный страх. Словно ничего этого на самом деле нет. Вернее, есть, но не здесь. В другом мире. За какой-то невидимой чертой. Будто что-то странное и страшное притаилось за тонкой завесой, готовое в любое мгновение атаковать - оплести липкой паутиной и утянуть за собой в холод и тьму.

Наваждение развеялось, стоило только Йоле вернуться. Помимо корзины, ручка которой была причудливо оплетена красной лентой, она протянула мне вышитую рубаху.

— Завтра Стеречень, — ответила она на незаданный вопрос, — вожак принесет жертву праматери, много духов слетится на свежую кровь, одень это, чтобы тебя не забрали с собой.

— Но…

— Ты не носишь оберегов, не заговариваешь беды и часто зовешь лихо, поднимаясь на башню, — она неодобрительно хмурилась, — удивительно, как тебя до сих пор несчастья обходят стороной.

— Так я ж нечисть, — едко напомнила ей.

Йола покачала головой.

— Ты не нечисть, просто потерявшаяся девочка.

Ее слова должны были бы меня поразить — я привыкла к тому, что никто, кроме Ашши и Берна…ну и Свера еще, в деревне не видел во мне человека — а вместо этого разозлили.

— Тогда почему вы меня в помощницы не взяли, если знали, что я человек? — жить в ее доме, выполнять поручения, терпеть этот сырой дух другого мира, тяжелый и почти невыносимый, я не хотела и не считала важным знать причину, по которой она от меня отказалась, но все равно зачем-то спросила.

— В моем доме тебе не место. — грубовато отрубила она, негромко добавив: — Надень рубаху.

И эти последние слова, почти просьба, примирили меня и с непреклонностью ее заявления, и с закрытой перед самым носом дверью.

Прощаться со мной она не стала, но я не сильно опечалилась по этому поводу.

Стеречень… я толком и не знала, что это значит. Я и про мир этот почти ничего не знала. Не видела смысла спрашивать, а просто так никто не рвался меня просвещать.

Почему-то казалось, что чем больше я узнаю́ об этом месте, тем призрачнее становится возможность вернуться домой.

К маме. К проблемам с высшей математикой, которая мне совсем не нужна, но в учебном плане почему-то есть. К мечтам о великом будущем. К любимым книгам, фильмам, музыке. К своей скучной, совершенно обычной, тихой жизни. Без оборотней, без других миров, без всей этой никому ненужной сверхъестественности…

* * *

Ашша жила в доме Свера, через три двери от комнаты, что занимала я, рядом с дальней лестницей, ведущей не в общий зал, а сразу в ванную, что по умолчанию считалась женской.

И она очень удивилась, когда вместе с корзиной, я принесла кое-что еще.

— Йола правда велела тебе ее надеть завтра? — змеевица крутила рубаху в руках, гладила пальцами яркую вышивку, состоящую из геометрических фигур, в которые то там, то здесь были вплетены руны.

— Зачем бы мне врать?

— Не обижайся, — примирительно улыбаясь, она протянула мне рубаху, бережно удерживая ее двумя руками, — я просто удивилась. Йола никогда ничего не дает просто так.

— И это значит, что мне ее завтра придется надеть?

Ашша кивнула, мелодично звякнув вплетенными в темные волосы бусинами. Она, как и большинство оборотниц в деревне, украшала свои волосы, вплетая в косицы подвески и бусины, мягко позвякивающие в распущенных волосах при каждом резком повороте головы. В отличие от человеческих девушек, предпочитавших удобные косы, оборотницы выглядели особенно нарядными и очень красивыми каждый день.