Книга Часы без циферблата, или Полный ЭНЦЕФАРЕКТ - Ирина Оганова

«Да! – с грустью подумал Пётр Алексеевич. – В моём возрасте только об этом и думать. Моложе был, ничего подобного не случалось».

Вот так, на всю жизнь клеймо подлеца и изменника получил! Даже Анатолий не проникся его положением. В этом не было ничего удивительного – все любили и уважали Летицию, и выбор оказался не в его пользу. Конечно, Толик не перестанет с ним общаться, но на нейтральной территории, и будет советовать, как всё разрулить. В нём он не сомневался: способный, кого хочешь убедит. Сам даже кошку соседскую ни в чём убедить не сможет. Толя в такую яму никогда бы и не попал! Это он дурак дураком.

Именно в свой день рождения у Танюши поднялась высокая температура, да такая, что ничем не сбить, пришлось скорую вызывать. Горло было красное – ангина, и Пётр опять во всём винил ясли и Светлану, но про себя, ей такое говорить незачем, только крик поднимет, что не намерена дома торчать, пусть сам с ребёнком возится.

Всеми правдами и неправдами настоял снять отдельную квартиру, и чтобы комнатка у Танечки была, хоть крошечная, но своя. Всё, что поприличней, стоило денег, да и ждать Петру Алексеевичу не хотелось – пришлось уезжать из центра и поселиться в Московском районе, чужом и непривычном для обоих. Так что забот прибавилось – каждый день возить Танюшу в ясли на Лиговский по её прописке, в другой поближе не брали. Фактически квартира состояла из двух комнат, но была человеческих размеров, и кухня с двумя окнами вполне заменяла гостиную. Из гостиной соорудили спальню, впихнув туда купленную когда-то Светланой громоздкую, неподъёмную тахту, всё равно никого из гостей в их новом месте проживания не предполагалось. В спальню поставили деревянную детскую кроватку рядом с уже имеющейся полуторкой, и получилась отличная детская, да ещё и с лишним спальным местом, куда часто уходил Пётр Алексеевич после очередного скандала. Ругань начиналась с упрёков, что обязан с женой развестись и шикарную квартиру поделить.

– Не жирно ли ей одной будет?! Мы что, маяться должны?!

На любые доводы у неё была своя правда, и спорить было бесполезно. Ещё требовала законный брак и утверждала, что это как раз и есть причина всех размолвок, ссор и непонимания.

Жениться на Светлане не было и мысли, а уж разводиться – тем более. Печать в паспорте о браке с Лютиком грела душу и странным образом успокаивала. А штамп о прописке не давал выдавить из памяти всё, что было связано с его прошлой жизнью, и незримо соединял с домом на канале Грибоедова, где, наверное, и был он по-настоящему счастлив.

Поначалу Света встала в позу и наотрез отказалась дочку отпускать к неприветливой Алле Сергеевне.

– Как она, так и я буду! Не хочет меня принимать – и внучку свою не увидит.

Потом одумалась, видно, весна благостно подействовала, и одним воскресеньем разрешила Танечку к бабушке отвезти, на смотрины.

Алла Сергеевна с утра хлопотала на кухне, даже книгу советов купила, чем ребёнка кормить, позабыла всё давно, как в первый раз с таким сталкивается. Заранее в «Детский мир» заскочила, глаза разбегались; особенно лошадка-качалка деревянная понравилась – так тащить до такси надо, не справится, но на заметку себе поставила купить обязательно, пока девочка не переросла такое чудо с волнистой коричневой гривой. У Пети такая же была, уж больно ему нравилась, и «иго-го» он кричал на всю квартиру и саблей размахивал – думали, может, в Суворовское отдать. Но по натуре всё-таки тихий был и полненький, как медвежонок неповоротливый. Всегда девчонок побаивался, видно, от смущения, что не может никому понравиться, несимпатичный. Алла утешала и пыталась разуверить, что некрасивых мужчин не бывает, есть глупые, подлые и равнодушные, они и некрасивые, а все остальные – красавцы писаные, так как не в этом мужская сила. Как ни убеждала его мама, ничего не помогало, и, если бы не случай, неизвестно, когда бы и женился.

Познакомился он с Летицией совершенно случайно. Алла Сергеевна не пропускала ни одной премьеры, тем более, когда приезжал московский «Современник». Она брала два билета, на себя и сына, но в итоге шла с подругой, такой же незамужней и всегда свободной. Пётр ничего против театра не имел, но в большинстве случаев отказывался, находя ряд непреодолимых обстоятельств. Мама не обижалась и не настаивала, только на этот раз у неё самой пойти не получалось – неожиданно умерла коллега, преподавательница химии, совсем ещё молодая и цветущая женщина, от банального перитонита. И она так сильно распереживалась, что уже дома почувствовала себя скверно, поднялось давление, даже скорую пришлось вызывать. Петя убеждал, что не надо ему идти вместо неё, и пусть к чёрту пропадают билеты, коли такое случилось, не может он в таком состоянии её одну оставить. Мама стояла на своём, премьера как-никак, и билет второй обязательно сдать надо, вон сколько желающих, а билеты на спектакль давно распроданы, может, хоть кому-то счастье выпадет.

Обладательницей второго билета стала как раз Летиция. Она подбежала к Пете сама, как только он начал вытаскивать билет из кармана.

– Лишнего билетика не найдётся, молодой человек?

Он мельком взглянул на девушку – высокая, худенькая, тёмные кудрявые волосы, нос странной формы, явно нерусская. Сунул билет, получил деньги и побежал, на ходу стягивая плащ, становиться в очередь за «Дюшесом» и бутербродом с красной икрой. В театральном буфете всё казалось настолько вкусным, словно сроду ничего подобного не ел. Незнакомая девушка, купившая лишний билет, опять оказалась совсем рядом. Она стояла практически напротив, в руках у неё была маленькая старомодная сумочка, но в целом выглядела она более чем прилично, и сразу понятно, что из интеллигентной семьи. Зачем-то стал приглядываться, она заметила, покраснела, опустила голову и улыбнулась. Первое отделение молча рядом просидели, а в антракте уже свободно болтали, словно давно знают друг друга.

Они начали встречаться. Летиция казалась ему по-своему интересной, и Пётр стал привыкать к её необычной внешности, хотя это была далеко не влюблённость. Когда она привела Петю знакомить с родителями, всё было предрешено. Он сделал ей предложение, и она согласилась. Похоже, они проскочили романтическую часть своих отношений и сразу перешли к привязанности и уважению.

Летиция любила его, и он это чувствовал. Она окружила его заботой и вниманием. Спокойствие, да и размеренная жизнь в её доме делали Петра абсолютно счастливым. Он был убеждён, что именно такой и должна быть семейная жизнь, когда никто особо не вторгается в личное пространство, не тянет одеяло на себя, всё до точности правильно и предсказуемо. Порой ему казалось, что отсутствие детей не есть повод огорчаться. Как только он начинал думать о детях, перед глазами вставала картинка, как они однажды с Лютиком решили после боя курантов в новогоднюю ночь заехать к Толяну на бутылочку игристого, тот как раз с рейса вернулся. Его жена – милая бестолковая блондинка Верунчик – родила Машу, и ей было уже месяца три. Всё было спокойно, и ребёнок мирно сопел после очередного кормления, как вдруг начал истошно кричать, корча невыносимо страшные рожицы. Молодые родители что только не делали!

– Газы! – обречённо, с извинениями изрёк Анатолий и стал убеждать Петра, что это дело временное и скоро всё пройдёт, максимум месяц, ну может, два.