Книга Чувство вины - Энн Мэтер

Лаура поднялась в шесть утра. Собственно, уже с пяти сна не было ни в одном глазу, и лишь сознание, что ей нечем объяснить столь ранний подъем, не позволило ей сойти вниз при первых лучах рассвета. А шесть часов казались ей вполне приемлемым временем, и поскольку гости ее улеглись лишь после полуночи, Лаура не боялась разбудить их.

Подняв жалюзи в кухне, Лаура обнаружила, что снаружи гораздо светлей, чем она думала. Солнечный свет рассыпал брильянтовые брызги по мокрой траве, птицы шумно перекликались в деревьях, отделявших ее садик от лужайки, уходившей к ферме Грейнджеров.

Ее коттедж был одним из двух, стоявших на самом краю деревни, в другом обитала пожилая вдова с дочерью. Лаура, знавшая, что местные жители и ее считают вдовой, не стремилась избавить их от этого заблуждения. В такой деревушке, как Бернфут, лучше всего жить в согласии с установившимися воззрениями, и хотя семьи об одном родителе ныне уже никого не удивляют, к человеку Лауриных лет люди могли в этом плане отнестись с предубеждением.

Поставив чайник на плиту, она через заднюю дверь коттеджа вышла в садик. Снаружи было свежо, но не холодно, Лаура сунула руки в карманы халата и всей грудью вдохнула чистый воздух. Посаженные ею прошлой осенью цветочные луковицы начинали уже зацветать, опрятные головки лиловых гиацинтов и багровых тюльпанов пробивались меж росших кучками диких нарциссов. Сад вновь обретал краски, утраченные за зимние месяцы, и Лаура подумала, что скоро уже ей придется сгребать палые листья и истреблять сорняки.

То была перспектива, которую она обычно предвкушала с воодушевлением, однако этим утром ее ничто не радовало. Она испытывала подавленность, внутренний разлад и, услышав, как на верхнем поле жалобно замычали телки Теда Грейнджера, подумала, что бедные животные расстроены не меньше ее. Непонятно только, из-за чего ты-то расстроилась? — сердито спросила она у себя. Какие у тебя поводы для огорчения?

Чайник закипал. До Лауры долетело его пыхтение. То был утешительный звук, и она, бросив копаться в себе, повернулась, чтобы войти в дом. И мгновенно увидела его, лениво стоявшего в двери и наблюдавшего за нею.

Джейк был полностью одет — это первое, что бросилось ей в глаза. Те же черные джинсы, что накануне, но рубашку заменил кремовый кашемировый джемпер с V-образным вырезом, открывавшим загорелую шею и опускавшимся вплоть до темных волос у него на груди. В отличие от нее самой, отметила Лаура, Джейк выглядел отдохнувшим и нимало не напряженным, хотя под глазами его и залегали легкие тени, позволявшие думать, что и он не выспался.

Ну не выспался, почему бы и нет? — раздраженно подумала она. Когда Джулия поднялась в спальню, Лаура еще не спала, хоть и притворялась спящей; по ее прикидкам, Джейк проспал от силы пять часов. Этого вряд ли достаточно для человека, днем раньше проехавшего почти триста миль по забитой дороге, да еще неизвестно каким похмельем наградила его предыдущая ночь.

Тут Лаура сообразила, что сама-то она полураздета и что, спускаясь вниз, даже не причесалась. Спутанная масса волос так и лежала у нее на плечах, каштановые пряди в беспорядке торчали в разные стороны.

Рука машинально поднялась к волосам, затем, словно поняв, что пытаться привести их в порядок теперь уже поздно, Лаура зажала на горле ворот халата и двинулась к двери. Изобразив на лице вежливую улыбку, под которой она постаралась скрыть недовольство, вызванное непрошеным появлением Джейка, Лаура приветливо сказала:

— С добрым утром. Вы рано встаете.

— Как и вы, — парировал Джейк и отступил, пропуская ее в кухню. — Не спится?

Прежде чем ответить, Лаура подошла к буфету, извлекла из него банку с чаем и опустила в заварочный чайник три пакетика с заваркой. От ровной струи горячей воды вверх поднялся ароматный парок, Лаура полной грудью вдохнула его, все еще обдумывая ответ.

— Я… э-э… я всегда встаю довольно рано, — наконец сказала она, накрыв чайник крышкой и тем исчерпав возможности и далее избегать его взгляда. — Вы… хотите чаю? Или лучше кофе? Если вы предпочитаете кофе, я сварю.

— Я составлю вам компанию, — сказал он, закрывая дверь и прислоняясь к ней спиной. — Я — как это у вас выражаются? — непривередлив.

У Лауры дрогнули губы.

— С молоком или с лимоном?

— На ваше усмотрение, — ровным тоном откликнулся он. — Чай есть чай, как его ни пей.

— Не уверена, что знатоки согласятся с вами, — заявила Лаура, выставляя на стол три чашки и блюдца. — Когда-то к чаепитию относились как к ритуалу. В некоторых частях света оно и поныне так. В Китае, например.

— Вот как? …..:, .

Судя по интонации, эта тема не слишком его интересовала, и Лаура догадалась, что ее манера вести ничего не значащий разговор для него непривычна. Ему явно нравились завуалированные намеки сексуального толка, которые подпускала в подобных разговорах Джулия. Однако у Лауры не было никакого опыта по части намеков, сексуальных или каких-либо иных, к тому же, памятуя о том, как вчера она завладела беседой, она сознавала, что ей нужно следить за собой, чтобы не показаться занудой.

Тут она вспомнила о своей прическе и шагнула к двери. Дальше тянуть с этим было невозможно, и она лишь слегка запнулась, когда Джейк спросил:

— Куда это вы?

— Я… я на минутку, — она почему-то не хотела объяснять, куда направляется. — Э-э… вы пока на — лейте себе чада. И Джулии тоже, если хотите.

— Подожду вас, — сказал он, отрываясь от двери, чтобы вытянуть придвинутый к столу стул и усесться на нем верхом. — Хорошо?

Растерянно поколебавшись, Лаура кивнула:

— Да, конечно. Чтобы причесаться, ей пришлось снова подняться наверх. Стоя перед зеркалом в ванной комнате и проводя щеткой по спутанным прядям, она испытывала беспомощное чувство неизбежности. Менее всего она ожидала, что ей придется так скоро вновь оказаться с Джейком наедине. Ее представления о том, как пройдет предстоящий день, уже оказались неверными, и она лишь надеялась, что остаток уикэнда будет не столь мучительным.

Она невольно дрогнула, обнаружив на стеклянной полочке над раковиной мужские туалетные принадлежности. Несомненно, они-то и создавали повисший в ванной аромат пряностей с непривычной примесью запахов можжевельника и сандалового дерева. Тут же лежала и бритва. Не замысловатое электрическое приспособление, как она могла бы ожидать, но заурядная складная опасная бритва. Он соткан из противоречий, думала Лаура, хмурясь и едва сознавая, что поглаживает пальцами зеленый пузырек с лосьоном после бритья. Богатый человек с изысканными вкусами; носит рубашки ручной работы, куртки от Армани, водит «ламборджини». Таков привычный ему стиль жизни. И при этом он, похоже, получил вчера искреннее удовольствие от приготовленной ею простой еды, а после еще и стаканы вытирал так, словно для него это самое привычное дело.

Она вдруг сообразила, что впустую тратит время. Прошло не меньше пяти минут, как она поднялась наверх, и, не говоря уж о чем-либо ином, чай того и гляди остынет.