Книга Битва на Липице - Михаил Елисеев

Здесь хотелось бы обратить внимание, что о походах Романа против половцев упоминает византийский историк Никита Хониат. Как следует из текста, русский князь несколько раз ходил в степь, нанося кочевникам тяжелые поражения. В русских летописях говорится только о двух походах, а ученый византиец не счел нужным пояснить, сколько же их было в действительности, хотя и пишет о том, что их было несколько. Судите сами: «В следующий год валахи вместе с команами опять произвели нашествие на римские владения и, опустошив самые лучшие области, возвратились обратно, не встретив нигде сопротивления. Может быть, они подступили бы даже к земляным воротам Константинополя и устремились против самой столицы, если бы христианнейший народ русский и стоящие во главе его князья, частию по собственному побуждению, частию уступая мольбам своего архипастыря, не показали в высшей степени замечательной и искренней готовности помочь римлянам, приняв участие в них, как народе христианском, каждый год несколько раз подвергающемся нашествию варваров, пленению и продаже в рабство народам нехристианским. Именнo Роман, князь галицкий, быстро приготовившись, собрал храбрую и многочисленную дружину, напал на коман и, безостановочно прошедши их землю, разграбил и опустошил ее. Повторив несколько раз такое нападение во славу и величие святой христианской веры, которой самая малейшая частица, каково, например, зерно горчичное, способна переставлять горы и передвигать утесы, он остановил набеги коман и прекратил те ужасные бедствия, которые терпели от них римляне, подавши таким образом единоверному народу неожиданную помощь, непредвиденное заступление и, так сказать, самим Богом ниспосланную защиту» (т. II, III, 5). По крайней мере, можно сделать вывод о том, что походы Романа были личной инициативой князя и никак не связаны с его желанием облегчить положение Византийской империи. Роман Мстиславич меньше всего думал о византийцах, когда ходил в степь: у него были свои резоны для таких действий.

Впрочем, Никите Хониату было известно и о борьбе между Романом и Рюриком, которая пришлась как раз на то время, когда Роман Мстиславич воевал с половцами: «Сверх того загорелись тогда распри между самими этими тавроскифами; именно, этот же самый Роман и правитель Киева Рюрик обагрили мечи в крови своих единоплеменников. Из них Роман, как более крепкий силою и более славный искусством, одержал победу, причем также истребил множество коман, которые помогали в борьбе Рюрику, составляя сильнейшую и могущественнейшую часть его войска» (т. II, III, 5).

О контактах Романа с византийцами свидетельствует Ян Длугош: «Греческий город Константинополь, в котором тогда правил Аскарий, захватывают венецианцы и франки. Долгое время в его захват не верили, потому что существовало пророчество, что его не сможет взять никто, кроме ангела; но когда враги вошли в город через стену, на которой был изображен ангел, – тогда только обнаружились истинный смысл предсказания и сходство [с ним] заблуждения. Аскарий же, константинопольский император, после взятия города перебрался к Понтийскому морю, в Терсону, а оттуда впоследствии прибыл в Галацию, или Галицкую землю, которая является частью Руси, до сих пор состоящей под Польским королевством, и, будучи милостиво и благосклонно встречен, принят и размещён князем Руси Романом, некоторое время пребывал там» (с. 343). Под императором Аскарием Длугош подразумевает византийского базилевса Алексея III Ангела, убежавшего из Константинополя в июле 1203 года во время осады города крестоносцами. На некоторое время Алексей обосновался в Адрианополе и вполне возможно, что в этот период он мог посетить Галич. Некоторые исследователи сомневаются, что такой визит имел место, и при этом ссылаются на то, что в тексте присутствует Галация. Из этого они делают вывод, что здесь подразумевается Галатия в Малой Азии. Но дело в том, что Длугош указал конкретный маршрут Алексея Ангела и во избежание недоразумений счел нужным пояснить, что Галация – это Галицкая земля.

Другое дело, какая нужда могла привести императора в Галич. Можно предположить следующее. Имя Романа, как могущественного правителя, было хорошо известно в Византии, (о чем свидетельствуют зарубежные письменные источники), и не исключено, что базилевс хотел заручиться его поддержкой в борьбе с крестоносцами. Но Романа Мстиславича одолевали другие заботы, у него на родине дел было невпроворот.

Возвращаясь к деятельности галицкого князя на Руси, обратим внимание на любопытную информацию, приведенную В. Н. Татищевым. Другое дело, насколько она достоверна. Судите сами: «Как только Рюрик с женою и дочерью были пострижены, а сыновья под стражу взяты, въехал Роман в Киев с великою честию и славою. И будучи тут, советовался с князями и боярами о распорядках в Русской земле, чтоб пресечь междоусобия. И согласясь, послал ко Всеволоду, великому князю, в Суздаль и ко всем местным князям объявить, что он Рюрика из-за его клятвопреступления свергнул с престола. И представлял им следующее: „Вам, братия, известно о том, что Киев есть старейший престол во всей Русской земле, и надлежит на оном быть старейшему и мудрейшему во всех князьях русских, чтоб мог благоразумно управлять и землю Русскую отовсюду оборонять, а в братии, князьях русских, добрый порядок содержать, чтобы один другого не мог обидеть и на чужие области наезжать и разорять. Ныне же видим все тому противное. Похищают престол младшие и несмышленые, которые не могут не только другими распоряжаться и братию во враждах разводить, но сами себя оборонить не в состоянии; часто восстает война в братии, приводят язычников половцев и разоряют землю Русскую, чем особенно и в других вражду всевают. В этом и Рюрик явился винен, и я лишил его престола, чтобы покой и тишину Русской земле приобрести, пока все князи русские, рассудив о порядке русского правления, согласно положат и утвердят. О чем прошу от каждого совета, кто как наилучше вздумает. Мое же мнение ежели принять хотите, когда в Киеве великий князь умрет, то пусть немедленно местные князи, суздальский, черниговский, галицкий, смоленский, полоцкий и рязанский, войдя в согласие, изберут старейшего и достойнейшего себе великим князем и утвердят крестным целованием, как то в других добропорядочных государствах чинится. Младших же князей к тому избранию не потребно, но они должны слушать, что оные определят. Когда таким способом князь великий на киевский престол избран будет, должен старшего сына своего оставить на уделе своем, а младших наделить от оного ж или в Русской земле от Горыни и за Днепр, сколько городов издревле к Киеву принадлежало. Ежели кто из князей начнет войну и нападение учинит на область другого, то великий князь да судит с местными князями и смирит. Ежели на кого придут войною половцы, венгры, поляки или другой народ и сам тот князь оборониться не может, тогда князю великому, согласясь с местными князями, послать помощь от всего государства, сколько потребно. А чтобы местные князи не оскудевали в силах, не надлежит им областей своих детям делить, но отдавать престол после себя одному сыну старшему со всем владением. Младшим же по желанию давать для прокормления по городу или волости, но оным быть под властию старшего их брата. А если у кого сына не останется, тогда отдать брату старейшему после него или кто есть старейший по линии в роде его, чтоб Русская земля в силе не умалялась. Ибо вы ведаете довольно, когда немного князей в Руси было и старейшего единого слушали, тогда все окрестные их боялись и почитали, не смея нападать на пределы Русские, как то ныне видим. И если вам нравно съехаться на совет к Киеву или где пристойно, чтоб о сем внятнее рассудить и устав твердый учинить, то прошу в том согласиться и всех известить“» (с. 604–605).