Книга Сердце не забудет - Хелен Бьянчин

– В самом деле? – с интересом произнесла Пэтси. – И что же случилось?

– Гм, как тебе сказать…

Подняв голову, Джоан увидела, что взгляд Бена направлен в ее сторону, а в глазах пляшут чертики.

Да он насмехается надо мной! – блеснуло в ее мозгу.

Поджав губы, она в свою очередь метнула в Бена убийственный взгляд. Тот усмехнулся, явно сдерживаясь, чтобы не расплыться в самодовольной ухмылке, затем повернулся к Пэтси.

– Впрочем, это не стоит того, чтобы упоминать за ужином.

– Который еще не начался, – попыталась возразить Пэтси.

Однако Бен остался непреклонен. Коротко качнув головой, он спросил:

– Вы каждый вечер так наряжаетесь?

Пэтси обменялась с Джоан веселым взглядом.

– Да.

– В таком случае прошу меня простить, – слегка склонил голову Бен. – Я не захватил с собой другой одежды и…

– О, не извиняйся, – рассмеялась Пэтси. – Это вовсе не то, что ты подумал. Правда, Джоан?

За все время с момента появления Бена в столовой та не проронила ни слова, но сейчас сказала:

– Считай, что это своего рода репетиция. Мы с Пэтси будем сниматься в одном фильме вот в этих самых нарядах, которые нам недавно прислали. Мы должны чувствовать себя в них естественно, поэтому переодеваемся к ужину и потихоньку вживаемся в образы. – Тут Джоан вдруг вспомнила об обязанностях хозяйки. – Что же ты стоишь? Присаживайся за стол, вон туда, где третий прибор. Миссис Фейт скоро подаст еду.

– Благодарю. – Бен шагнул к столу, отодвинул стул и сел на указанное место. – Должен заметить, вы очень органично смотритесь в этих нарядах. – Он вновь скользнул взглядом по задрапированной атласом фигуре Джоан.

– Мы уже немного привыкли к ним, – сдержанно ответила она, слегка порозовев, потому что для нее эти слова прозвучали как комплимент, хотя она и осознавала, что скорее всего принимает желаемое за действительное. Спеша избавиться от впечатления, в котором для нее таилась опасность, Джоан решила перевести разговор на другое. – Выпьешь вина? Мы с Пэтси облюбовали вон то, калифорнийское. – Она кивнула на початую бутылку.

– Вина? – задумчиво повторил Бен. – Даже не знаю…

Пэтси вновь хихикнула.

– Что тут знать? Тебе ведь сегодня не садиться за баранку.

– Похоже, нет.

– Значит, отбрось сомнения. Или хочешь чего-нибудь покрепче вина?

– Сделай ему виски со льдом и содовой, – сказала Джоан. – Раньше он любил. Думаю, и сейчас не откажется.

Бен с каким-то странным выражением посмотрел на нее.

– Неужели ты до сих пор помнишь мои вкусы?

Опустив ресницы, Джоан подумала: похоже, что бы я ни сказала, все будет воспринято не в том смысле, какой мною подразумевается.

Пэтси посмотрела на нее, затем на Бена и легким тоном обронила, поднимаясь со стула:

– Что же в этом особенного? Я, например, помню, что любила моя бабушка, которой уже лет двадцать нет на свете. – Она подошла к бару, смешала коктейль и вернулась к столу. – Вот, держи.

– Спасибо, – кивнул Бен, приняв из ее рук бокал.

После этого Пэтси обогнула стол, села на прежнее место и продолжила:

– А любила старушка шартрез с бисквитами. Макала их в ликер и ела с большим удовольствием.

Джоан послала Пэтси благодарный взгляд: та выручила ее. Если бы не Пэтси, пришлось бы что-то отвечать Бену. Но что? Мол, я до сих пор храню в памяти милые подробности нашего супружества?

Вместе с тем ей не хотелось, чтобы у Бена сложилось впечатление, будто она настолько смущена, что не может даже слова молвить. Поэтому, немножко подумав, Джоан спросила:

– Тебе понравилась спальня, в которую я тебя определила?

Бен ответил сразу, словно услышал самый обыкновенный вопрос. То есть так оно и было в действительности, однако, учитывая некоторые события нынешнего дня…

– Прекрасная комната, – сказал Бен, прямо взглянув на Джоан. – Чувствуется твой вкус. Ведь идея оформления принадлежит тебе? Или ты все-таки приглашала дизайнера?

– Нет, идея моя.

Ей даже показалось странным предположение, что для обустройства собственного жилья требуется спрашивать мнение постороннего человека.

– Я так и подумал, – кивнул Бен.

– А мой бывший муж всегда утверждал, что у меня плохо со вкусом, – пожаловалась Пэтси. Но через минуту ухмыльнулась. – Это у него был такой способ самоутверждения. Он окончил академию искусств, мечтал стать профессиональным художником, но его работы не имели успеха и…

– Это ты про кого говоришь? – вскинул бровь Бен. – Впервые слышу, чтобы Мартин мечтал о подобных вещах. Помнится, ему всегда хотелось сыграть роль Отелло.

– Что он едва не сделал, когда мы разводились, – беззаботно произнесла Пэтси, отхлебнув вина из бокала, который находился в ее руке. – Чуть не задушил меня, все называл змеей подколодной. – Затем она переглянулась с Джоан и прыснула. – Ты решил, что «бывшим мужем» я назвала Мартина? Да мы развелись восемь лет назад! Ха-ха-ха! Знаешь, сколько у меня с тех пор было мужей?

– Сколько? – спросил Бен.

Вероятно, Пэтси не ожидала, что потребуется назвать точное количество супругов, потому что на миг задумалась.

– Э-э… человек пять. Нет, четыре. – Она вновь сморщила лоб, напряженно соображая. – Нет, все-таки пять… вместе с последним, Арни.

– Которому не удалось стать маститым художником? – уточнил Бен.

– Маститым! – вновь рассмеялась Пэтси. – Он никаким не стал, хотя пытался и даже устраивал выставки. Однако его работы не нашли широкого спроса. В итоге ему пришлось заняться компьютерной графикой, что, согласись, совсем не похоже на работу с холстом и красками. Ясное дело, в душе Арни накапливалась досада, которую он в конце концов начал срывать на мне. Разумеется, я не могла такого допустить и результатом стал очередной развод.

Она хотела сказать что-то еще, однако ее прервало появление миссис Фейт с подносом, на котором стояла фарфоровая посудина с супом – из стручков фасоли, как вскоре выяснилось.

Ужин начался.

6

– Миссис Фейт сама готовит? – спросил Бен, по-видимому сочтя необходимым поддерживать светскую беседу.

Джоан кивнула.

– Она работает у меня второй год, и с момента ее появления у меня отпала необходимость следить за количеством калорий в пище.

– Не хочешь ли ты сказать, что тебя здесь кормят впроголодь? – усмехнулся Бен.

Заметив вспыхнувшие в его серых глазах искорки, Джоан почувствовала, что ей трудно дышать. Ее горло на миг сжало спазмом – то ли от волнения, то ли от подавляемого рыдания, то ли от рвущегося наружу истерического смешка.