Книга Остаемся зимовать - Шейн Джонс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Грусть стала сокрушающей.
Что за дерьмо, сказал Клеменс, вытаскивая ноги из заваленной мертвыми пчелами корзины.
Я смотрел, как он возвращается в город, вытряхивая мертвых пчел из-под воротника рубашки.
В ту ночь Колдору Клеменсу приснился
сон, в котором Таддеус стоял на поле, вместе с тремя совами. Февраль застыл перед ним на коленях. Совы кивали, как всегда кивают совы. Таддеус достал нож.
Я сожалею о случившемся с твоей дочерью и женой, но… как раз я ни в чем не виноват, сказал Февраль.
Мне все равно, что ты говоришь. Меня волнует только то, что ты сделал, ответил Таддеус.
Я не мог поступить иначе. Действительно, не мог.
Я собираюсь взрезать тебе шею и набить тебя тюльпанами, и Таддеус схватил Февраля за плечо.
Подожди, остановил его Февраль, сначала я хочу, чтобы ты встретился с одним человеком.
Из-за горизонта и по равнине бежала девушка, от которой пахло медом и дымком.
Позволь представить тебе мою жену, сказал Февраль.
1. Итало Кальвино
2. Габриэль Гарсиа Маркес
3. Джим Хенсон и Хорхе Луис Борхес — «Лабиринт»
4. Создатель «Майспейс»
5. Ричард Бротиган
6. Дж. К. Роулинг
7. Изобретатель детской игрушки «Лайт-Брайт»[5]
8. Энн Секстон
9. Дэвид Фостер Уоллес
10. Гоген и Карибы
11. Чарльз Шульц
12. Лайм Ректор[6]
Как и во все остальные дома в
городе, в дом Колдора Клеменса попал сложенный листок пергамента от детей, которые поднялись из-под земли к полу. Их было несколько десятков, они стояли, привалившись к стенкам тоннеля. Все подняли фонари, тогда как самый маленький перелез через всех и протянул Клеменсу сложенный пергамент.
Бьянка Лоу тоже внизу, спросил Колдор Клеменс.
Кто такая Бьянка Лоу, ответил вопросом на вопрос самый маленький из детей.
Бьянка Лоу, повторил Клеменс. Ты глупый. Извини. Я не хотел тебя обидеть. Она — маленькая девочка, на ее руках нарисованы воздушные змеи. Ее тело нашли на берегу реки. Иногда в городе появляется ее призрак. Я думаю, что она, возможно, жива, раз уж вы все живы. Клеменс покачивался из стороны в сторону. Пытался узнать лицо.
Самый маленький осторожно повернулся и спросил других детей, не видели ли они Бьянку Лоу. Ребенок, который стоял в тоннеле последним, сверился со свитком пергамента и крикнул, что такой в списке нет.
Вот, сказал самый маленький, возьми.
Сложенный листок пергамента выглядел на ладони Клеменса, как камешек. Его перевязали синей лентой. На синей ленте крохотными золотыми буквами написали: ОКОНЧАТЕЛЬНЫЙ ПЛАН ВОЙНЫ С ФЕВРАЛЕМ.
Спасибо вам, сказал Клеменс. Когда он вновь глянул в тоннель, все дети уже скользили в мерцающую темноту, которую разгонял свет фонарей.
ФЕВРАЛЬ ТАК ВОЛНОВАЛСЯ ИЗ-ЗА
Таддеуса, что не увидел, как горожане разворачивали листки пергамента и знакомились с окончательным планом войны с ним. Некоторые танцевали. Другие плакали. Окончательный план распространялся по городу и развешивался на деревьях, где птицы махали крыльями и думали, что снова смогут летать. Жрецы собирались группками, качали головами и ждали приказа от их Создателя.
Колдор Клеменс был среди тех, кто плакал. Колдор сказал ополченцам, что завтра уйдет рано утром, чтобы найти Таддеуса. После того как они приступят к выполнению Окончательного плана детей, им следует идти за Колдором по тропе из мертвых пчел в чащу. Там они встретятся и вернутся в город, вместе.
Но когда нам приготовить воздушный шар, спросил ополченец, один из членов Решения, который носил лиловую птичью маску.
О воздушном шаре я ничего не знаю, ответил Клеменс.
То есть на твоем листке пергамента нет рисунка воздушного шара, летящего в небе.
Нет, ответил Клеменс. Никаких рисунков.
Клеменс изучил все листки пергамента, собранные ополченцами. Текстом они не отличались, но на одном нарисовали воздушный шар, летящий в небе. И этот листок пергамента пахнул медом и дымком.
Я не знаю, сказал Клеменс. Может, это следующий план или какая-то чушь.
Люди в городе думают, что я призрак, но это не так. Даже когда я кричу: Я НЕ ПРИЗРАК, Я НАСТОЯЩАЯ МАЛЕНЬКАЯ ДЕВОЧКА, КОТОРАЯ НЕ УМИРАЛА, или: Я СПРЫГНУЛА ИЗ ДЫРЫ В НЕБЕ, ГДЕ ЖИВЕТ ФЕВРАЛЬ, горожане не верят, что я настоящая. Они едят яблоки или железными прутьями счищают снег с колес телег. Запах мятной воды, пропитывающий воздух, говорит о том, что я рядом. Призрак Бьянки начал появляться в городе, пишут они. Даже мой отец думает, что я призрак. Ты считаешь, что я призрак. Нет, ты не думаешь, что я призрак. Ты хороший человек. Ты добрый, и жалостливый, и наполнен счастьем. Ты беззаботно идешь сквозь сезон Февраля, лишь слегка дрожишь и мимолетом жалуешься на серость неба, которое скоро уступит место цветам, посаженным тобой вокруг почтового ящика.
Я пришел на поляну, это самое холодное место. Увидел груду дров и маленький бревенчатый домик, дверь и окна которого заросли мхом. Я вытащил нож, который дали мне кузнецы. Медленно приблизился к двери. Ветер дул с невероятной силой и через дыры в моем шарфе обжигал шею. Я напоминал себе обо всех ужасных поступках, совершенных Февралем. Я подсчитал в уме, что наступил 859-й день Февраля, куда уж дольше, и, спаси меня Бог, но я перережу Февралю горло, если это принесет нам тепло.
У парадной двери я почувствовал, как по моему телу разливается тепло. До моих ноздрей долетели запахи меда и дымка. Я подумал о Бьянке и ее пустой спальне и о горе снега с зубами. Я услышал женский голос. Я подождал, пока не услышал голос Февраля. Я представил себе глубину его голоса, бесконечные темные, насыщенные слои.
Таддеус, заходи в дом, снаружи жутко холодно, позвал женский голос через дверь. Разве ты не знаешь, что это середина февраля. У меня чайник на плите и горит огонь. Здесь как будто 17-е июня.
Вдалеке я услышал волков и увидел жрецов, бегающих за березами, и мне показалось, что я слышу боевой крик Колдора Клеменса. Я потерял контроль над собой, снял рубашку и спустил штаны. Всем телом прижался к двери, позволяя теплу наполнять мои кости, мху — царапать глаза.
