Книга Инстинкт женщины - Чингиз Абдуллаев

Приехавший последним из гостей — известный бизнесмен, чейпортрет часто появлялся в газетах, прочитав на салфетке «норму» Рашковского,поднял голову, собираясь что-то спросить. Но, увидев взгляд, обращенный на негоВалентином Давидовичем, передумал. Желание что-либо уточнять у него пропало, ион, быстро взяв салфетку, проставил свои цифры. Проделав с салфеткой всеманипуляции, он передал ее Кудлину.

Леонид Дмитриевич принял тарелку и вопросительно посмотрелна Рашковского. Тот кивнул, очевидно, давая разрешение. Кудлин взял чистуюсалфетку и начал поочередно раскрывать переданные ему салфетки, выписывая цифрыв один столбик. Закончив, он подвел черту и вывел общую сумму. После чегоподнялся и передал тарелку с салфетками Рашковскому, обойдя сидевшего междуними Перевалова. Рашковский посмотрел на салфетку с итоговыми цифрами, обвелглазами всех присутствующих. Процедура проходила в полном молчании, никто непроронил ни слова. Все понимали, что кабинет может прослушиваться.

Рашковский достал золотую зажигалку, собрал все салфетки,кроме последней, в одну большую пепельницу, стоявшую перед ним, и поджег стопкусмятой бумаги. Огонь быстро сделал свое дело. Рашковский смял пепел ложкой,лежавшей перед ним. И лишь после этого передал салфетку, на которой стоялиитоговые цифры, Перевалову. Последний явно чувствовал себя не в своей тарелке встоль необычной компании. Он взял салфетку, посмотрел на сумму, проставленнуюРашковским, и в изумлении поднял голову. Все семеро внимательно смотрели нанего. Рашковский налил себе в бокал вина и, не провозглашая тоста, осушил бокалдо дна.

— Я не могу, — дрожащими губами пробормотал Перевалов, — яне могу. Это невозможно…

— Мы считаем, что это нормально, — перебил его Рашковский, —и думаю, что все не так страшно, как вам кажется.

— Но это очень большая…

— Мы рассчитываем на нашего друга Юрия Перевалова, — сказалРашковский, перебивая бизнесмена. — Мы можем на вас рассчитывать? — спросил он,делая ударение на первом слове.

Перевалов растерянно смотрел на окружавших его людей. Грузинусмехнулся. Азербайджанец посверкивал глазами, не скрывая своей неприязни.Армянин, казалось, был поглощен своим десертом. Молодой лидер подмосковнойкриминальной группировки хищно улыбнулся. Он перевел взгляд на Рашковского,словно ожидая сигнала, чтобы броситься на Перевалова, чтобы немедленноперегрызть ему горло. В его глазах было что-то от гончей собаки. Другойпредставитель славянских группировок нахмурился. Он не ожидал, что сюда приедетчеловек, который будет с ними торговаться.

— Мне казалось, что мы все обговорили, — мягко заметилКудлин, — у вас есть возражения?

— Нет, то есть да. Это невозможно…

Рашковский посмотрел на говорившего. Потом перевел взгляд наКудлина. Тот пожал плечами. Сумма действительно была очень внушительной.Перевалов мог не переварить такие деньги. С другой стороны, он должен был яснопредставлять, с кем именно ему предстоит иметь дело.

— Я думаю, что все нормально, — торопливо сказал Кудлин, — иЮрий Ильич тоже так считает.

— Не знаю. — Он все еще был намерен сопротивляться, новзгляд лидера подмосковной группировки окончательно сломил его волю. — Я думаю…может быть… — наконец выдавил он.

— Мы договорились, — уверенно произнес Кудлин. Он поднялсвой бокал: — Давайте выпьем за дружбу и понимание.

Все присутствующие подняли свои рюмки и бокалы. За весьвечер они ни разу не чокнулись друг с другом. Может, потому, что стол былдостаточно большой и они не могли дотянуться. Но они даже не пытались чокнутьсяс сидевшими рядом соседями. В этой комнате каждый был сам за себя.

— До свидания, — объявил Рашковский. — Мы договорились.

Шестеро гостей поднялись со своих мест. Каждый, кивнув напрощание сидевшему во главе стола Рашковскому, выходил из комнаты, попадая вплотное кольцо своих помощников и телохранителей. Когда в комнате осталисьтолько трое, Рашковский посмотрел на Перевалова.

Потом взял салфетку и, поставив вопрос, передал ееПеревалову. Тот взял салфетку, испуганно взглянул на нее, увидел вопрос и, чутьподумав, написал одну цифру. Она была на двадцать процентов ниже обозначеннойранее. Рашковский увидел цифру, усмехнулся и подозвал к себе Кудлина:

— Посмотри.

Кудлин поднялся со своего места, прочитал написанноебанкиром, поморщился и переделал ее на другую, отличавшуюся от первоначальнойпроцентов на пятнадцать. Затем поднес салфетку к глазам Перевалова. Тот,взглянув, облегченно кивнул.

— До свидания, — подвел итог Рашковский, вставая с места.Перевалов, решив, что Валентин Давидович попрощается с ним за руку, вскочил, нотот только кивнул на прощание и вышел из комнаты. Когда Кудлин, проводив босса,вернулся, Перевалов громко спросил:

— Но почему…

Кудлин приложил палец к губам и позвал Перевалова в коридор.

— Нельзя спорить с Валентином Давидовичем в присутствии этихлюдей, — пояснил он, — нельзя возражать.

— Я не знал, — испуганно сообщил Перевалов, — я ничего незнал.

— Он обязан думать о своем реноме. В присутствии этих людейнужно быть предельно аккуратным. Я же вам объяснял, что спорить нельзя ни вкоем случае. И перечить нельзя. Все, что вам говорят, должно принимать какабсолютную истину.

— Да, да, конечно, — согласился Перевалов, — я все понял.

Кудлин посмотрел на него с некоторым сомнением. Этотнесчастный даже не представлял себе всю серьезность ситуации. Сидевшие застолом люди не привыкли торговаться. Они делали свое предложение только одинраз. Если бы они не договорились, Перевалов не дожил бы до завтрашнего утра.Похоже, он этого так и не понял.

— Получите на двадцать процентов меньше, — сообщил Кудлин, —но за эту сумму вы должны отвечать лично. Никаких оправданий принимать не буду.Это не те люди. Вы отвечаете за каждый переданный вам доллар. За каждый доллар,— еще раз произнес он. — И отвечаете своей жизнью, — очень тихо добавил Кудлин,— и жизнью своих близких.

Перевалов сглотнул набежавшую слюну и судорожно кивнул,соглашаясь. Он вдруг осознал, что обратной дороги не будет. Вошедший в этукомнату входил в союз с дьяволом, скрепляя его своей кровью, и даже смертьсамого Перевалова не могла являться смягчающим вину обстоятельством. В такомслучае деньги взыскали бы с его семьи и с его близких. Он обязан был этопонимать. Кудлин легонько дотронулся до его плеча.

— А лицензию у вас не отберут, — сообщил он долгожданнуювесть, — мы договоримся с Центробанком и Министерством финансов.

— Спасибо, — вздохнул Перевалов, — я очень рассчитывал навашу помощь. Не понимаю, как вам это удалось. Мне говорили, что это уженевозможно.