Книга Наивная смерть - Нора Робертс

Паршивые слова, подумала она, но других нет.

– Хотите, мы кому-нибудь позвоним? Кому хотите. Может, кого-то надо известить?

– Нет. Нет. О боже, родители Крейга! Я должна им сказать. Как мне им сказать?

– Мы можем взять это на себя.

– Нет, я должна. Я – жена Крейга. Я должна это сделать. – Лиссет, шатаясь, поднялась на ноги. – Я должна его увидеть. Я не знаю, где он.

– Сейчас с ним работает медицинский эксперт. Я с вами свяжусь, как только будет можно. У вас есть кто-нибудь, кто вас проводит?

– Я ее провожу. Нет, Лисси, я пойду с тобой, – упрямо повторила Элизабет, когда Лиссет покачала головой и опять заплакала. – Ты тут посиди минутку, а я провожу лейтенанта Даллас и детектива Пибоди. Сиди смирно, я вернусь через минуту.

Элизабет решительно двинулась вперед, не останавливаясь, пока они не достигли выхода из лабиринта.

– Как был убит Крейг?

– Я не говорила, что он был убит.

Элизабет повернулась и заглянула прямо в глаза Еве.

– Я знаю, кто вы такая. Я слежу за тем, кто есть кто в Нью-Йорке. Вы – лейтенант Ева Даллас из убойного отдела.

– На данный момент у меня нет для вас никакой информации. Смерть мистера Фостера – предмет расследования.

– Это чушь. Просто чушь собачья. Эта несчастная девочка потеряла любовь своей жизни. Вот просто так! – Элизабет щелкнула пальцами. – Ей нужны ответы.

– Она получит ответы, как только их получу я. Вы его хорошо знали?

– Встречала несколько раз. Он время от времени заходил сюда, Лисси приводила его на корпоративные вечеринки. Милый мальчик. Влюблен в нее по уши. Умный. Он показался мне умным, таким же, как Лисси. Оба они умные, яркие, способные, строили совместную жизнь, свою карьеру. Вы тоже умны, насколько я могу судить по тому, что читала и слышала о вас. Найдите для Лисси эти ответы. Дайте ей хоть какую-то опору.

– Именно это я и собираюсь сделать.

Глава 3

За первым из возможных ответов Ева отправилась в морг. В коридорах морга всегда стоял сладковатый запах. Пахло, как от шлюхи, которая предпочла воспользоваться духами вместо мыла, чтобы скрыть неприятные телесные испарения. И пол, и стены были выложены унылой белой плиткой. Глазу не за что было зацепиться.

В нише стоял пищевой автомат, где персонал и посетители могли заказать себе напитки по выбору, хотя, по мнению Евы, многие предпочли бы что-нибудь покрепче мутного соевого кофе или сладкой газировки.

Она решительно прошла по коридору туда, где за внушительными двойными дверями в запечатанных ящиках или на оцинкованных столах лежала смерть и ждала, чтобы ей задали нужные вопросы.

Ева вошла в прозекторскую и увидела главного судмедэксперта Морриса уже за работой. Работал он, как ей показалось, под зажигательные ритмы новоорлеанского диксиленда. Его обработанные специальным изолирующим составом руки были в крови по запястья, когда он извлек печень из тела Крейга Фостера и положил ее на весы.

– Э-э-э… давай я принесу тебе пепси, – предложила Пибоди, поспешно отступая от стола. – Пить хочется. Я сейчас вернусь.

Не обратив на ее слова внимания, Ева шагнула вперед. Моррис оторвался от работы и взглянул на нее. Его глаза за стеклами очков-микроскопов казались мудрыми и в то же время светились добродушным лукавством.

– Ее все еще мутит, когда я режу.

– У некоторых это никогда не проходит. – «А когда у меня прошло?» – подумала Ева. Она не помнила. Слишком давно это было. – Быстро ты за него взялся. Спасибо. Ценю.

– Я всегда с удовольствием работаю над твоими покойниками. Знаю, ты предпочитаешь именно меня, чтоб никто другой их не трогал. Вот теперь скажи: что с нами не так?

– Мир сошел с ума, – пожала плечами Ева. – Как насчет токсикологии?

– Выключить музыку, – скомандовал Моррис. – Я так и думал, что токс тебя заинтересует в первую очередь. Пометил красным флажком. Снег еще идет?

– Да, на улице паршиво.

– Лично мне нравится снег.

Работал он методично и плавно, не прерываясь ни на секунду. Взвесил печень, взял небольшой образец. Под прозрачным защитным рабочим халатом на нем был черный костюм с серебряной рубашкой, переливающейся при каждом движении. Его темные волосы были заплетены в одну длинную толстую косу, уложенную петлей на затылке и перевитую серебряной нитью.

Ева часто удивлялась, как у него это получается.

– Хочешь посмотреть? – Моррис поместил образец на лабораторное стеклышко под микроскоп и вывел изображение на экран. – Токсикология подтверждает отравление. Рицин – высококонцентрированный, абсолютно смертельный. В данном конкретном случае чрезвычайно быстродействующий.

– Рицин? Это какое-то масло, да? Из каких-то семян?

– И ты выигрываешь поездку на двоих в Пуэрто-Вальярту. Семена клещевины, чтобы быть точнее. Рицин получают из мякоти семян после обработки, некогда использовался как слабительное. Так называемое касторовое масло.

Ева вспомнила, в каком состоянии было найдено тело на месте преступления.

– Сработало чертовски эффективно.

– О да, – подтвердил Моррис. – Печень и почки отказали, было внутреннее кровотечение. У него были страшные колики, учащенное сердцебиение, тошнота, вероятно, судороги. – Моррис вместе с Евой уставился на экран. – Рицин в порошке использовался – и до сих пор иногда используется – в биотерроризме. Инъекция рицина была излюбленным средством политического убийства, пока не нашли более удобные способы.

– Так называемый универсальный яд.

– Совершенно верно. Пусть лаборатория протестирует, но я уже сейчас могу тебе сказать: скорее всего, он выпил его вместе с горячим шоколадом.

– Шоколад варила его жена.

– Вот как?! Обожаю домохозяек.

– Она не домохозяйка, и я не думаю, что это она его отравила. Женаты всего несколько месяцев, внятного мотива нет. И она призналась, не моргнув глазом, что это она приготовила шоколад.

– Даже браки, только что заключенные на небесах, могут стать минным полем.

– Чертовски верно, но я не уловила флюидов. Во всяком случае, пока.

– Красивый молодой человек, – заметил Моррис. – Атлетическое сложение и, я сказал бы, гармонически гомогенное смешение рас.

– «Гармонически гомогенное смешение рас»? – Ева покачала головой. – Ты меня убиваешь. Он был учителем истории в частной школе. В Верхнем Уэст-Сайде. Человек привычки. Всегда оставлял свой завтрак в кабинете истории. По понедельникам всегда завтракал в кабинете. Ни в классах, ни в коридорах камер наблюдения нет. В частных школах это не требуется. Кто угодно мог без всякого труда подсыпать ему любой дряни в питье. Чего мы не знаем на данном этапе, так только одного: кому это понадобилось? Судя по всему, этот парень – симпатичный и безобидный тип.