Книга Семь дней страсти - Виктория Дал

Она взяла уголек и поднесла его к выцветшим обоям. Резкий скрипучий звук эхом разнесся по комнате, и у Синтии едва не вырвался испуганный возглас. Она метнулась к кровати, готовая сбежать.

Николас не двигался, не было видно блеска открытых глаз. Если его дыхание и изменилось, то Синтия не слышала этого из-за гулких ударов своего сердца.

Всего лишь скрип. Он не мог быть таким громким, как ей показалось. Она постаралась успокоиться и вернулась к своей работе. Новый скрип показался ей громче прежнего, но она продолжила. Когда она закончила писать последнюю букву, ее колотило от страха.

«Уезжай отсюда». Просто, но должно подействовать. Она думала, что оставленная ею морская водоросль заставит его сделать это, но, видимо, ему требовался дополнительный толчок.

Синтия заскользила к открытой двери, как вдруг поняла, что в комнате стало… тихо. Не было слышно ритмичного дыхания. Синтия замерла. Ей следовало бежать, но она отчего-то замерла на месте.

«Не смотри. Не двигайся и он не проснется».

— Это ты, — раздался хриплый шепот, и у нее оборвалось сердце.

Как будто она прыгнула со скалы.

— Это ты, — повторил он. — Почему ты здесь?

О Боже. Она попалась, она раскрыта. Он отошлет ее назад к семье, и потом она отправится к этому человеку…

«Ты привидение», — подсказал ей внутренний голое.

Синтия заморгала, пытаясь подавить панику. Привидение. Конечно. Он все еще думает, что она дух.

Синтия медленно повернулась, на лице уже не было ужаса, оно было мрачным. Она просто смотрела на него, ничего не говоря.

Любой на его месте должен был испугаться, ужаснуться, но Ланкастер лишь наклонил голову, словно был чем-то озадачен.

— Мне очень жаль, — тихо произнес Ник.

Ей надо было принести с собой цепь. Она бы выскользнула из комнаты, оставив после себя дребезжащий звук. И это было бы как раз то, что нужно. Но цепи у нее не было, поэтому она повернулась кнацарапанным на стене словам и, молча указав на них, попыталась продвинуться к двери… И вдруг поскользнулась.

И, хотя она удержалась на ногах, легкая запинка, похоже, вывела Николаса из оцепенения. Он приподнялся, и девушка заскользила еще быстрее. Похоже, по ее движению он уловил, куда она направляется. Он посмотрел на открытую дверь, потом опять на нее. Она уловила момент, когда он уже почти встал, поняла, что он окончательно проснулся, и рванулась вперед.

Дверь ударила ей по пяткам и, отскочив, опять открылась…

Синтия ощутила триумф, когда бежала к лестнице. Он не знал этих ходов и не видел в темноте. Ее исчезновение оказалось даже более эффектным после резкого звука за спиной, за которым последовала громкая брань Николаса. Она представила, как он потирает ушибленный локоть, и пошла к темному лабиринту.

Она собралась сделать следующий шаг, мысленно собирая вещи, припрятанные на чердаке, и раздумывая, куда можно пойти… Вдруг нога поскользнулась, и от неожиданности она взвизгнула. Не удержав равновесия, Синтия грохнулась на ступеньки и оказалась внизу.

Там ее ждал человек, от которого она только что сбежала. Он крепко схватил ее за плечи.

— Черт возьми, — прорычал он, — кто вы такая?

Весь ужас, который она подавляла в себе, вырвался наружу. Она оттолкнулась от него ногами и попыталась вырваться — и тут же ощутила тупую боль в голени. Все ее усилия оказались напрасными. Он просто подхватил ее и понес к открытой двери.

— Вы с ума сошли, если притворяетесь мертвой девушкой, — говорил он. — Безумная, бессердечная и жестокая. Я принял вас за привидение.

Нотки горечи в его речи сменились раздражением, и теперь она совершенно не узнавала его голос. Она даже не представляла, что он может звучать так холодно.

— Пожалуйста, — прошептала Синтия, когда он вместе с ней нырнул в щель в стене.

— В чем дело? Привидения ведь не чувствуют ни страха, ни боли, так? Я могу делать с вами все, что угодно.

Что он хочет этим сказать? Эти слова подтолкнули Синтию к более решительным действиям, но было поздно. Он просто рассмеялся и бросил ее на кровать. Она не успела отдышаться, как он одной рукой крепко взял ее за лодыжку. Синтия вскрикнула и попыталась вывернуться, но снова почувствовала боль в ноге. Звякнуло стекло, вспыхнула спичка, и Николасу удалось зажечь лампу одной рукой.

В отчаянии девушка попыталась сбросить лампу на пол свободной ногой, но наткнулась на плечо Николаса. Он схватил и эту лодыжку, а Синтия уткнулась лицом в одеяло, стараясь отодвинуться к другому краю кровати.

— У вас довольно розовая кожа на бедрах, — заметил Ланкастер, когда свет лампы стал ярче. — Вы, оказывается, не мертвая.

Тревожная дрожь пробежала по ее позвоночнику, когда она осознала, что ее ноги оголились. Крепкая хватка Ланкастера не позволяла ей свести ноги вместе или хотя бы поменять положение. У нее появился новый страх, когда он подтянул ее ближе и стал разворачивать к себе. О чем ей сейчас беспокоиться больше: о целомудрии или об узнаваемости?

«Об узнаваемости!» — кричал ей разум.

Синтия убедилась, что ее лицо надежно спрятано, а, почувствовав, что он сел на кровать и ослабил хватку, полностью повернулась на живот и сместилась вниз, зная, что при этом ее рубашка задерется еще выше. Ник замер, попытка Синтии отвлечь его внимание удалась. Теперь если бы только она могла дотянуться до чего-нибудь тяжелого…

* * *

Воришка, а кем еще она могла быть, явно не подозревала, что у нее задралась рубашка. От любой попытки борьбы эта рубашка поднималась все выше… и выше. О Боже, мужским глазам уже открылся мягкий изгиб ягодиц.

Кровь бурлила в его жилах, заставляя напрягаться нервы. У него промелькнула мысль, что, кем бы она ни была, ей не помешает хорошая трепка. Но это, конечно, глупо. Раздраженный ходом собственных мыслей, Николас встал с кровати.

— Мадам, вам, наверное, хочется поправить свои юбки. А потом, если вы прекратите свое бессмысленное сопротивление, мы можем решить, что с вами делать.

Теперь его голос звучал ровно, но Ланкастер все равно злился, Обычная воровка, а заставила его поверить в привидения, месть и духов.

— Мэри или Лиззи? Которая из вас? Теперь нет смысла отпираться.

Она перестала извиваться, и его взгляд, скользнув по напряженной спине, спустился ниже…

— О, ради всего святого, — раздраженно бросил Ник, наклоняясь, чтобы самому одернуть ее рубашку. Прежде чем толстая фланель прикрыла ее колени, она повернулась, и он, наконец, увидел…

Кулак. А в кулаке небольшие часы, которые стояли на столике рядом с кроватью. Этот кулак ударил его прямо между глаз. Он низко наклонил голову, чтобы удар не пришелся в нос, но все равно было больно. Она резко толкалась, пытаясь вытащить из-под него свое тело, но Ланкастеру надоели ее фокусы, и он просто надавил рукой на ее шею.