Книга Легенды о самураях. Традиции Старой Японии - Алджернон Митфорд
- Жанр: Книги / Историческая проза
- Автор: Алджернон Митфорд
(18+) Внимание! Аудиокнига может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних просмотр данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕН! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту для удаления материала.
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В предисловии к «Повести о сорока семи ронинах» я сказал почти все, что требуется для вступительного слова к этой книге.
Читатели, надеюсь, будут снисходительны ко мне, поскольку любой, кто был в Японии и изучал японский язык, знает, с какими огромными трудностями приходится сталкиваться.
Что же касается иллюстраций (черно-белых гравюр), тут я, по крайней мере, чувствую, что мне не за что извиняться. Исполненные изначально неким Одакэ, художником, нанятым мною, они были вырезаны одним известным в Эдо резчиком по дереву и, следовательно, являются подлинными образчиками японского изобразительного искусства. Господа Дэлзил после осмотра деревянных печатных форм указали мне, в качестве интересного факта, что линии вырезаны по прожилкам дерева в манере Альбрехта Дюрера и некоторых других мастеров средневековой Германии. Такая техника давно забыта современными европейскими резчиками по дереву.
Следует отметить, что в этих сказаниях сделаны очень слабые намеки на императора и его двор. Несмотря на прилежные поиски, мне не удалось найти ни одного повествования, где они играли бы заметную роль.
Еще одним сословием, которое не упоминается здесь, являются госи. Госи – это мелкие землевладельцы, или помещики, как принято говорить за границей, живущие на собственной земле и не находящиеся в вассальной зависимости от феодального господина. Их положение в обществе ниже, чем у самураев или служилых людей, и они занимают промежуточное место между этими сословиями и крестьянством. Как и самураям, им разрешено носить два меча, и они, как правило, зажиточные и состоятельные люди, претендующие на происхождение более древнее, чем у многих феодальных князей. Большое их число служит в личной охране императора, и именно они сыграли заметную роль в недавних политических переменах в Японии, как наиболее консервативный и античужеземный элемент нации.
За этими исключениями, я полагаю, все сословия должным образом представлены в моей книге.
Феодальная система растаяла, подобно туманной дымке, перед глазами тех, кто проживал в Японии на протяжении нескольких последних лет (до 1870 г.). Но когда они приехали туда, феодализм был в полном расцвете, и нет ни одного случая, о котором рассказывалось бы на следующих страницах (как ни странно это может показаться европейцам), намекающего на возможность или вероятность падения феодальной системы, чего самый компетентный судья не в состоянии подтвердить. Как доказывают последние события, ни героизм, ни благородство, ни преданность не перестали считаться идеалами у жителей страны. Мы можем порицать и яростно нападать на Ямата Дамаси, или Дух Древней Японии, который и сейчас жив в душе самурая, но не можем сдержать восхищения от смертей-самопожертвований, которые люди до сих пор совершают во имя любви к своей стране.
Книги, написанные в последние годы о Японии, были либо составлены из официальных фактов, либо содержат отрывочные впечатления заезжих путешественников. О внутренней жизни Японии внешнему миру известно немного: религия японцев, их суеверия, образ мыслей, тайные пружины, которые ими движут, – все это до сих пор остается тайной. Это и не удивительно. Первым европейцам, которые устанавливали связи с Японией, – я говорю не о старинных голландских и португальских купцах и священнослужителях, а о дипломатах и торговцах одиннадцатилетней давности – был оказан холодный прием. Прежде всего, местное правительство всячески препятствовало любым расспросам о языке, литературе и истории. Тот факт, что сёгунат, с которым исключительно поддерживались хоть какие-то отношения, поскольку микадо пребывал в уединении в своей священной столице Киото, понимал, что императорский пурпур, в который они стремились облачить своего правителя, должен быстро поблекнуть на слепящем солнечном свете, прольющемся на него, как только европейские лингвисты смогут изучить их книги и летописи. Не было упущено ни малейшей возможности бросить пыль в глаза пришельцам, сбивать с пути которых, даже по мелочам, считалось официальной политикой. Сейчас, однако, нет причин что-то скрывать, Roi Faineant[1] стряхнул с себя лень, а вместе с ним и его Maire du Palais,[2] и в результате – понимающее правительство, которому нечего бояться испытующего взгляда из-за границы: летописи страны являются таким веским доказательством божественной власти микадо, что больше нет причин сохранять завесу таинственности. Путь обретения новых знаний открыт для всех; и хотя многое еще предстоит узнать, некоторые сведения уже получены, и среди них те, что могут заинтересовать тех, кто никогда не был в Японии.
Недавняя революция в Японии[3] повлекла перемены, как социальные, так и политические; и не исключена возможность, что, когда в дополнение к прогрессу, который уже свершился, железные дороги и телеграф соединят главные населенные пункты Страны восходящего солнца, старая Япония, такая, какой она была веками и какую мы обнаружили всего каких-то одиннадцать лет назад, исчезнет. Мне подумалось, что нет и не может быть лучшего способа сохранить сведения о вызывающей любопытство и быстро исчезающей цивилизации, чем перевести некоторые наиболее интересные народные легенды и предания вместе с другими образчиками литературы, написанными на ту же тему. Таким образом, Япония сможет поведать повесть о себе самой, ее переводчик лишь добавит несколько слов то тут, то там в виде заголовка или цитаты к главе, где объяснение или дополнение ему покажутся необходимыми. Боюсь, что длинные и трудные имена зачастую будут превращать мои сказания в утомительное чтение, но я верю, что те, кто справится с этими трудностями, больше узнают о характере японцев, чем перелистывая описания путешествий и приключений, пусть даже самые блестящие. Господин и его вассал, воин и монах, бедный ремесленник и презренный эта́ – каждый, в свою очередь, станет главным героем в моем сборнике рассказов, и устами этих героев я надеюсь показать относительно полную картину японского общества.
Многое сказав в качестве предисловия, я прошу моих читателей мысленно перенестись на побережье Эдоского залива – красивый, радующий глаз пейзаж: отлогие косогоры, окаймленные темной линией сосен и елей, ведущие вниз, к морю; причудливые свесы крыш многочисленных храмов и святилищ проглядывают то тут, то там из окружающих их рощиц; сам залив усеян живописными рыбачьими суденышками, факелы которых сверкают по ночам, подобно светлячкам, среди далеких фортов; далеко на западе высятся склоны Оямы – обиталище духов, а за сдвоенными холмами перевала Хаконэ – Фудзияма, не имеющая равных гора, одинокая и величественная в центре равнины, изрыгавшая пламя двадцать одно столетие тому назад. На протяжении ста шестидесяти лет огромная гора была спокойна, но частые землетрясения до сих пор свидетельствуют о спрятанном в недрах огне, и никто не может сказать, когда раскаленные до красноты камни и пепел могут снова выпасть, подобно дождю, на пять провинций.
