Книга Мечта футболистки - Ирина Мазаева

Все началось в пятницу тринадцатого. Лиса, она же Ирина Лисицына, никогда не была суеверной, но после этого дня невольно начала задумываться: а может, и правда некоторые числа и даты имеют какой-то особенный смысл?

Еще за неделю до этого дня они с лучшей подругой Танчиком, Танькой Самохиной, решили, что в следующую пятницу они сделают это – пригласят покататься на велосипедах двух своих одноклассников, Лешку Морозова и Тимку, Сашку Тимофеева. Первый был обалденно красивым высоким брюнетом, звездой их десятого «Б», а второй – его другом, на взгляд Лисы, ничем не примечательным. Сама она не могла решиться пригласить куда-то Морозова, а верная Танчик по доброте душевной предложила организовать свидание пара на пару, ибо Тимофеев ей «был не противен».

Пятница выдалась замечательной. Сентябрь пришел теплый и красивый, как будто лето вовсе и не закончилось. Листва была зеленой и сочной, солнце сияло и жарило, и можно было смело идти в школу в футболке и шортах. Встретившись перед уроками во дворе, подруги старательно обсудили, как и когда следует подойти к парням. Было решено сделать это на физкультуре, которая стояла последним уроком. Ненавязчиво так поинтересоваться, что они делают после школы, а потом рассказать, что вдоль реки обустроили новую велодорожку, которую непременно надо опробовать. А дорожка выходит на проспект, а на проспекте есть замечательное кафе…

На уроках Лиса сидела как на иголках. Она и сама не поняла, как все случилось. Вплоть до этого учебного года мальчики ее как-то не особо интересовали. Она любила учиться и заниматься спортом. Чего она только не перепробовала! Бегала, играла в большой теннис, плавала в бассейне, занималась карате. А в промежутках каталась на роликах и на велосипеде. Лисе нравилось двигаться, чувствовать, как крепнут мышцы, как тело просит все новых нагрузок. Ей нравилось свое отражение в зеркале – собственная спортивная и подтянутая стройность. А вовсе не тщедушно-болезненная худоба первой красавицы класса Яны Филимоновой. Сидеть на диетах и постоянно прыгать на весы – разве это жизнь? «Жизнь – это движение», – цитировала Лиса Джека Лондона, с ухмылкой глядя, как Филимонова презрительно отказывается от булочки с корицей на завтрак. А булочки с корицей в их школе пекли самые лучшие в мире…

Лиса любила поесть. Ведь еда – не враг, а друг, она дает энергию, которая нужна, чтобы бегать и плавать, чтобы решать самые трудные задачи и хорошо анализировать тексты. Просто нужно знать меру. И двигаться, двигаться, двигаться… Не сидеть дома в ожидании принца, выигрыша в лотерею, у моря погоды. Действовать. Жить здесь и сейчас. Лиса смотрела на себя в зеркало и видела за стеклом веселую боевую девчонку с рыжими волосами и мелкими веснушками на лице. Она сама себе нравилась. И фамилию свою любила. И свои длинные яркие рыжие волосы. А потому и прозвище свое – Лиса – она тоже любила. Ведь лиса – красивый и умный зверь. Лисой быть хорошо. И ей, Ириной Лисициной, тоже быть хорошо. «Я добьюсь всего, чего хочу!» – уверяла она свое отражение. И искренне верила в это.

Пока… не влюбилась. 1 сентября Лиса неожиданно столкнулась нос к носу с Лешкой Морозовым, который вдруг выпалил: «Лиска, какая ты стала!..» А какая она стала? Лиса не поняла, что он хотел ей сказать, но почему-то сама вдруг заметила, что привычный ей с первого класса Морозов стал каким-то… другим. Не таким. Стал выше, взрослее, красивее… В общем, с того дня она стала о нем думать. И говорить. Говорить, конечно же, с Танчиком – с ее лучшей подругой.

Танчик стала Танчиком классе в четвертом. Когда кто-то притащил в школу моду называть друг друга, прибавляя суффикс «чик»: Ирчик, Анчик, Ленчик, Танчик. Потом мода прошла, но Танька Самохина так и осталась Танчиком. Во-первых, из-за высокого роста и плотного телосложения, а во-вторых, из-за привычки всегда идти напролом. Танчик была уверена в себе, чаще всего точно знала, чего она хочет, и спокойно шла к своей цели, а так же говорила правду-матку в лицо и никогда не лезла за словом в карман. А потому, когда Лиса, влюбившись в Морозова, вдруг, несмотря на свой лозунг «Я добьюсь всего, чего хочу!», заметалась, стала теряться и время от времени страдать, подруга все внимательно выслушала и заверила: «Не переживай. Просто пригласим их обоих покататься на велосипедах. Я сделаю вид, что мне нравится Тимка. И все у нас будет замечательно».

Лиса и верила, и не верила в то, что все будет замечательно. Верила, потому что не сомневалась в собственной неотразимости. Не сомневалась, даже несмотря на наличие в классе Яны Филимоновой. Ведь, на ее взгляд, все коротенькие юбочки-топики, тонны косметики и огромные каблуки вовсе не делали ту красавицей, а, скорее, просто добавляли лет и пошлости. И пусть какая-то часть парней с этим была не согласна, но Морозов – Морозов! – он ведь был не из них; Лиса в этом не сомневалась. А не верила она в успех предприятия потому, что после той фразы, сказанной одноклассником 1 сентября, больше он почему-то с ней не заговаривал. «Стесняется, скрывает свои чувства», – пояснила Танчик. И Лиса старательно пыталась поверить в эту версию.

«Он стесняется, он скрывает свои чувства, но на самом деле он в меня тоже влюбился», – старательно убеждала она себя все уроки вплоть до физкультуры. А на физкультуре случилось то, чего она сама от себя не ожидала.

Но по порядку. До десятого класса физкультуру у парней вел Василий Петрович, в прошлом мастер спорта и – чем он очень любил похвастаться – чемпион страны по гиревому спорту, а у девчонок – Мария Александровна, которая никогда ничего не говорила о своих спортивных достижениях. Но летом оба они дружно ушли из школы: гиревик – на пенсию, а скромная Мария Александровна – по собственному желанию. Им на замену взяли только что вернувшегося из армии, вчерашнего выпускника «физвоса [1] », двадцатитрехлетнего Руслана, которому поручили вести физкультуру и у парней, и у девчонок.

Выглядели его уроки так: парням он вручал футбольный мяч и отправлял играть, наслаждаться свободой и хорошей погодой, а на девчонках, казалось, отрывался за все, что с ним «поделали» «деды» в армии. В частности, он заставлял их до посинения отжиматься, качать пресс и подтягиваться, довольно наблюдая за их мучениями и отпуская малоприятные комментарии. Доставалось всем. Танчик обычно прослушивала следующее: «Самохина, брюхо от пола отрывай, когда отжимаешься. Жрать меньше надо. Сколько ты сжираешь за день? Килограмм десять?» Филимонову он иначе как скелетом не называл: «Скетелик мой, смыть с тебя косметику, так, наверное, ветром сдует. Что ресницами хлопаешь? Будешь филонить, мамочку с папочкой в школу вызову. Расскажу им, что ты в школе не об учебе думаешь». Лису же, которая и отжаться, и подтянуть могла легко, он доводил до белого каления следующим: «Спортивная, да? Типа сильная? Зато наверняка дура дурой. Все в мышцу ушло, а мозгу питательных веществ не досталось». Все ее напоминания о том, что учитель видел не раз их классный журнал и мог заметить, что никогда у нее ни одной тройки даже не было, проходили мимо ушей Руслана. «Все бабы – дуры. И не надо пытаться мне доказывать обратное», – неизменно отзывался он.