Книга История византийских войн - Джон Хэлдон

Название «Византия» представляет собой удобную условность, придуманную в XVII столетии французскими учеными для обозначения Восточной Римской империи начиная с V–VI вв. н. э. Константинополь был основан в 330 г. н. э. на месте древнего города Византия (прежней мегарской колонии). Константинополем, «Городом Константина», назвал его в свою честь первый христианский император. Он намеревался таким образом создать новый стратегический центр Римской империи, а также отмежеваться от государственных деятелей предыдущей эпохи. В середине V в. западные области Римской империи, по сути, уже вступили в процесс распада, результатом которого явилось появление на ее бывшей территории варварских королевств франкского, остготского, вестготского, бургундского, в то время как эти перемены не затронули восточные области державы. Вопрос о конце позднеримской эпохи и начале собственно византийского времени является предметом разногласий. Одни прибегают к термину «византийский» в отношении восточных областей Римской империи начиная с 320—330-х гг., то есть с правления Константина I, другие с конца V–VI вв., а именно с правления Юстиниана (527–565). Но в обоих случаях термин «византийский» законным образом охватывает время, следующее за позднеримским периодом, и используется для описания политической истории, общества и культуры средневековой Римской империи вплоть до ее падения в результате турецкого завоевания в XV в.

Сами византийцы называли себя «римлянами» (ромеями), и если они пользовались словами «византийский» или «Византия», то оно применялось ими (иллюстрируя связь, которую ученые византийцы видели между собственной культурой и культурой Древнего мира) для обозначения столицы империи — Константинополя, древнего Византия. Основными характеристиками этой культуры был ее христианский характер, греческий язык в качестве государственного, правящая элита и политическая идеология, основанная на тождестве христианской Римской империи Константина Великого. Куда более существенно то, что с точки зрения культурной самоидентификации грамотная византийская элита начиная с конца VIII–IX столетий видела свои корни уходящими в позднеримский мир и рассматривала классическое научное и литературное наследие — естественно, в приемлемой христианской трактовке — как свое собственное. Указанная элита пользовалась этим культурным наследием, чтобы подчеркнуть свое отличие от иноземцев, варваров и чужаков — с одной стороны, а в рамках византийского общества — от полуграмотного или вовсе необразованного простонародья города и деревни.

Византия представляла собой общество контрастов: провинциальное крестьянство, производившее сельскохозяйственную продукцию, составляло до 90 % всего населения страны на протяжении всей ее истории. С ним соседствовали несколько крупных городских центров. Константинополь — мать городов, второй Рим, резиденция императоров, средоточие грамотности и элитной культуры — намного превосходил все остальные города. В Византийской империи существовал разветвленный государственный механизм со сложной фискальной системой, которая поддерживала армию, флот, государственную бюрократию. Этот механизм позволил сохранить позднеантичное по форме государство вплоть до позднего Средневековья. Это государство было также цитаделью христианской православной церкви и с IX в. превратилось в центр христианского культурного сообщества, простиравшегося от Балкан до русских княжеств. В империи существовала стройная политико-идеологическая система, при которой император, самодержавный правитель, считался помазанником Божиим и должен был поддерживать порядок и гармонию в царстве земном, взяв за образец Царство Небесное. Как следствие, религиозные ритуалы играли ключевую роль как при царском дворе, — что воспринималось как образец для всего общества и для варварского мира, — так в византийском понимании мира. Императоры считались наместниками Бога, но император мог оказаться низвергнутым, и удачливый узурпатор должен был иметь на то произволение Божье (даже если народ при этом не в силах был понять логику Божьего выбора), без которого не мог надеяться на успех. Если Господь избирал дурного правителя, это обстоятельство, подобно, например, стихийным бедствиям или военным поражениям, обычно расценивались как данный Богом знак — обыкновенно как свидетельство Его гнева. А в записанном в VII в. повествовании рассказывается, что настоятель расположенного близ Константинополя монастыря видел сон, в котором ему представилась возможность спросить Бога о том, все ли правители и тираны назначаются по Божественному усмотрению. Он получил утвердительный ответ. «Тогда почему же, о Господи, — спросил настоятель, — ты послал злого тирана Фоку править ромеями?» «Потому, что не смог отыскать худшего», — прозвучал ответ.