Книга Каменный век был иным... - Эрих фон Дэникен

ЭТО появилось совершенно беззвучно, как всегда бывает при появлении пришельцев из иных миров. Сегодня я сказал бы — оно возникло как привидение, как дух. Возможно, это был призрак, из тех, сквозь которые можно видеть все окружающее. Но я отказывался верить собственным глазам, и сердце бешено заколотилось в моей груди, словно я пробежал стометровку за 15 секунд (а я ведь уже немолод!..). Собственно говоря, то, что я увидел пред собой, весьма мало напоминало инопланетян. Ни ногтей на пальцах, ни единого волоска на тыльной стороне ладони… Придя в себя, я взглянул ему в лицо и не обнаружил на нем никаких следов бороды. Незнакомец выглядел весьма привлекательным и даже симпатичным, и его вполне можно было бы принять за девушку, если бы не полное отсутствие округлостей на груди. А через миг он улыбнулся: о боже, какие зубы! Настоящие жемчуга! Итак, как же мне поточнее описать его? Кому приходилось сталкиваться лицом к лицу с настоящим ангелом? Кстати, интересно: ангелочки — девочки или мальчики? И не успел я толком опомниться, как услышал его ответ.

— Гавриил был мужчиной, — произнес он, нисколько не смущаясь моим вопросом. — И Михаил, и все прочие вестники тоже.

Итак, все ясно: ангелы — это мужчины. Теперь я спросил себя — а не снится ли мне все это? Со мной уже бывало такое, когда я во сне спрашивал сам себя: не сон ли это? Собравшись с силами, ценой огромного усилия воли я поднял руку над столом.

— Кланяйтесь от меня богу, — с трудом произнес я. В тот миг ничего более разумное мне просто не приходило в голову.

Он кивнул. В каждом его движении сквозили сострадание и печаль, сердечное участие и доброта, но на его поистине ангельском лице невозможно было прочесть что-либо более определенное. Нет, это явно был не призрак, ибо он радушно пожал мою руку. Но и человеком его тоже не назовешь. Разумеется, меня охватил страх, но этот Некто тотчас нейтрализовал его, излучая всеобъемлющую доброту. На что бы ни обращались мои мысли, он тут же без труда читал их. Наконец, в паузе между приступом сердцебиения и попытками собраться с мыслями мне пришла в голову безумная идея — представиться.

— Эрих фон Дэникен, — произнес я, слегка поклонившись.

— Земля, — спокойно отвечал он.

— Как-как, простите?

Он с невозмутимым спокойствием, словно стремясь навести порядок в перепутанных клетках моего серого вещества, повторил:

— Земля! Планета! Частица творения!

Он по-прежнему держал меня за руку. Неожиданно у меня возникло ощущение, что моя рука погружается в пучину океана. Тыльной стороной своих скрюченных пальцев я мягко заскользил по морскому дну. О, там, оказывается, были и холмы, и горы, и участки, покрытые какой-то нежной, шелковистой на ощупь растительностью. Между тем моя рука неким фантастическим образом вытягивалась все больше и больше, и я, не почувствовав ни малейшего сопротивления, проник сквозь земную кору. На какую-то долю секунды мне вдруг вспомнился фильм Хайнца Рюманна «Человек проходит сквозь стену». В этом фильме Рюманн свободно проходит сквозь стену метровой толщины. Легко, без всяких помех…

И вот теперь моя рука свободно проникла сквозь толщу подводных горных хребтов. Легко, без всяких помех…

Затем быстро, словно хирург, работающий скальпелем, я надавил пальцем и проник сквозь земную мантию. В тот же миг я ощутил резкую пронизывающую боль, словно сотни невидимых игл вонзились прямо в мои кости. Повинуясь рефлексу, я тотчас отдернул руку, но оказалось, что она намертво застряла в каменных глыбах. Ангел рассмеялся и высвободил мою руку, покрытую огнедышащей лавой, раскаленной до белого каления… Не обмолвившись ни единым словом об источнике боли, я сразу понял ее причину: видимо, где-то внизу взорвалась мощная подземная водородная бомба…

Вскоре боль бесследно исчезла, моя рука вновь вытянулась, как в фантастическом сне, и ушла в недра Земли на добрых 2000 км. Кончиками пальцев я ощущал жжение расплавленных металлов. Впрочем, теперь у меня уже больше не было ни пальцев, ни кисти: булькающий металл — это не какой-нибудь бульон! Затем незримая сила острой болью пронзила мой локоть. Казалось, мои бедные суставы плавали, словно ложка, в пылающем соусе…

— Ну, как, может быть, мне попробовать повернуться? — мягко спросил Ангел, и меня словно молнией осенило. Я сразу понял, что он имеет в виду: поменять местами полюса. Понял — и отрицательно покачал головой:

— Ради бога, только не это!

Наконец, я встретил некое сопротивление. Моя ладонь наткнулась на какую-то клейкую массу, не пропускавшую дальше пальцы. Видимо, я приблизился к самому ядру Земли. Здесь, на большой глубине, царило совершенно фантастическое давление — несколько миллионов атмосфер, но я этого просто не почувствовал. Мой орган осязания давным-давно превратился в некий дух, в своего рода астральную десницу, как любят говорить некоторые. Я изумленно поглядел на Ангела. Он улыбнулся, а затем беззвучно рассмеялся.

— Почему моя рука не идет дальше? Чем же заполнен самый центр Земли? Плазмой? А может, твердым газом?

Затем перед моим взором возникла совершенно невероятная картина. Я по-прежнему сидел за письменным столом, в четырех до боли знакомых стенах. Моя правая рука по-прежнему касалась кромки Земного ядра, а прямо напротив меня находилось Существо, которое весьма и весьма походило на Бога-Сына. Не успел я толком рассмотреть его, как его голова внезапно превратилась в громадный Земной шар, тело исчезло, и перед моим взором возникла наша Голубая Планета, вращавшаяся, словно гигантская голограмма. Я изумленно наблюдал за Земным шаром. Он казался прозрачным, просвечивающим насквозь. Внезапно на его поверхности возникла громадная сеть из пересекающихся линий. Линии эти переплетались друг с другом, сходились и расходились во всех направлениях. Они были похожи на толстые и тонкие нити; там, где они пересекались, возникали фонтаны газа, которые, бурля, взлетали высоко в атмосферу. И там, в местах пересечения этих линий, на поверхности Земли виднелись величественные монолиты.

Сплошная сеть линий казалась объемной, трехмерной. От поверхности вглубь Земли уходили толстые нити, пронизывавшие мантию и весьма похожие на ветви, ствол и корневища могучего тысячелетнего дуба. По всем нитям этой гигантской сети сплошным потоком разливалась энергия. Самые тонкие отростки корней оканчивались где-то в глубине мантии; они очень напоминали ответвления нервных окончаний. Ядро Земли излучало свечение, переливавшееся всеми цветами радуги… И тут мой взгляд, как это ни странно, заметил нечто чужеродное, напоминающее сознание, разум. В недрах Земли, совсем как в фантастическом фильме, выкристаллизовывались мысленные образы, возникали самые разнообразные формы энергии, которые поднимались вверх, как по стволу дуба, протекали по тончайшим нитям, сливались в единый поток в бесчисленных узловых точках, выплескивались на поверхность и, словно вспышки молний, уносились во Вселенную. Там, далеко-далеко в необъятных пространствах Вселенной, мерцало таинственное свечение, напоминавшее Северное сияние. Оно превращалось в странную воронку или спираль и направляло на Землю мощный поток электронного излучения, который проникал точно в мрачные недра мегалитической усыпальницы.