Книга Синагога и улица - Хаим Граде
- Жанр: Книги / Современная проза
- Автор: Хаим Граде
(18+) Внимание! Аудиокнига может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних просмотр данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕН! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту для удаления материала.
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Американская академия еврейских исследований издала этот сборник рассказов при поддержке Литературного фонда. Ученый совет академии и уважаемый президент фонда доктор Гарри Стар и ранее демонстрировали свое теплое отношение, заинтересованность и готовность помочь в издании моих произведений, посвященных традиционной еврейской жизни в Польше и Литве.
Редактор Большого словаря еврейского языка Юдл Марк всегда читал мои рукописи и высказывал замечания на этапе подготовки книги. И теперь, когда он стал жителем Иерусалима, а в Америку приезжает только в гости, Юдл Марк, несмотря на свою крайнюю занятость, нашел время сделать это. Я сердечно благодарю его за многолетнюю и испытанную дружбу.
Ранее я печатал свои стихотворные и прозаические произведения в издательстве «Братья Шулзингер». Эта книга не является исключением. Мой добрый друг и мастер своего дела реб Шмуэл Шулзингер постарался выполнить работу самым лучшим образом. Так пусть это будет учтено в его пользу, особенно в нынешние времена, когда еврейских издательств становится все меньше.
Среди моих, преданных читателей и слушателей я хочу на этот раз выделить только одного человека, которого больше нет, — дорогого Мойше Хоникбаума из Майами. Его дом был на протяжении десятков лет домом для меня и других еврейских писателей. Активиста еврейских культурных организаций, интеллигента и человека твердых принципов такого уровня встретишь редко. Он с нетерпением ждал моего нового сборника рассказов, и мне больно, что я уже не смогу с любовью вручить ему эту книгу.
Эта книга посвящается профессору реб Шоулу Либерману за его искренне дружеское отношение к автору из исчезнувшего мира, полного любви к Торе.
1
Под холодными каменными сводами Старой синагоги сидят за дубовыми стендерами старики. Концы их бород, словно шелковые нити, касаются пожелтевших страниц священных книг, гладят их. На морщинистых пергаментных лицах из сети морщинок добродушно улыбаются и жмурятся от света глаза. Солнце понапрасну пытается растопить снег их белых бород и пейсов. Его лучи щекочут пучки волос, растущих из ноздрей и ушей этих дедов, точно так же, как сами деды любят пощекотать внуков. Ах эти внуки! Покуда они, маленькие чертенята, играют бородой и пейсами дедушки, вырывают жесткие волоски у него из носа и таскают его за уши, дедушка еще может заманить их сахарным пряником, чтобы внук повторял положенное благословение. Но когда внуки становятся на пару лет старше, они сразу разнюхивают, что деда можно не слушаться: слушаться надо домашнюю прислугу. Если невестка видит, что свекор возится с ее младшеньким и хочет уговорить ее сокровище надеть ермолку и арбеканфес[1], она говорит:
— Свекор, не мучайте ребенка. Он не будет раввином.
Глупые женщины! А если он не будет раввином, то надо воспитывать еврейского ребенка как иноверца?.. Старики прячутся за стендерами, солнце тоже прячется за облако, расстроенное из-за стариков и их печальных мыслей: когда младший внук будет, с Божьей помощью, приближаться к возрасту бар мицвы[2], ему наймут меламеда[3] из нынешних просвещенных, чтобы тот научил мальчика прочитать мафтир[4] и проповедь. После проповеди, праздничной трапезы и веселья мальчишка, достигший возраста бар мицвы, может быть, пару раз возложит тфилин[5] — и все! Дед к тому времени наверняка будет уже лежать в могиле, но покоя не обретет. Он и на том свете будет знать, что внук не возлагает тфилин.
— А сыновья разве лучше? — бормочут обиженно себе под нос седые евреи и пошевеливаются за стендерами, будто кусты, встряхивающие зимой своими оголившимися ветками. Ох уж эти сыновья! Мальчишками они учились в хедерах[6] совсем неплохо. Молодыми парнями, да и сразу после свадьбы, только начиная зарабатывать, они еще каждое утро возлагали тфилин, а в субботу ходили на молитву, но чем больше они преуспевали в делах, тем больше сбрасывали с себя бремя заповедей. Невестки тоже первое время после свадьбы повязывали на голову платок из уважения к свекру, хозяину дома и лавки. Но с тех пор как забота о заработке постепенно целиком переложилась на сыновей и их собственные дети тоже выросли, растолстевшие невестки стали соревноваться друг с другом в великолепии квартир, одеяний и украшений, а мужчины во всем потакают им. Ведь они водят жен даже в цирк, где звери ходят на задних лапах, как люди, а люди ходят на четвереньках, прыгают и кувыркаются, словно звери. Перевернутый мир.
Да на что нужен шкафчик с таким множеством стеклянной и серебряной посуды? Полки плотно заставлены большими и маленькими рюмками и бокалами, которые искрятся холодным колючим огнем и блистают фальшивым светом. Когда в дом приходят гости и на столе расставляют приборы, становится заметно, что емкость рюмки на высокой ножке с широким кантом не больше пары капель. Так зачем надо было переводить так много стекла? Обманывают весь мир, играют, как дети. За едой хозяева стараются показать себя скорее богатством посуды, а не самим угощением. Гости звякают по тарелкам и прислушиваются к звуку, как к бою часов. Они не могут налюбоваться рисунками на чайных блюдцах. Какая разница, из чего есть и пить? Даже субботние подсвечники с крышечками в виде цветов, а также ханукальные лампады[7] с кувшинчиками для масла служат у молодых больше для украшения, для шика, чем для исполнения заповедей о благословении субботних свечей и зажигании огней на Хануку. Престарелым родителям они тоже помогают на показ, а не для выполнения заповеди почитать отца и мать.
Из-за облаков снова выходит солнце и находит старичков затаившимися за стендерами, точно так же, как оно ищет и находит кроликов, спрятавшихся в кустах.
