Книга Разведка боем - Андрей Воронин

Летом тайга полна жизни. Особенно здесь, на юге Красноярского края, где жара иной раз доходит до тридцати градусов.

Не всю еще Сибирь испохабили. Не весь лес срубили для китайцев и японцев, не все равнины продырявили нефтяными скважинами, запачкали многокилометровыми масляными пятнами. Не всех пушных зверей перебили ради шкурок, за копейки скупаемых оптовиками. Земли еще до хрена и больше, заповедных мест хватает.

Солнечные лучи проклюнулись сквозь тяжелые ветки, защебетали птицы, радуясь новому утру, рыжая белка закопала в старой хвое кедровый орех. Всем было хорошо, кроме людей, спавших тяжелым беспокойным сном.

Пятеро валялись во вместительной брезентовой палатке, где топор можно было вешать от перегара. Кто-то стонал во сне, кто-то глухо матерился.

Каждому снилось свое, но ничьи сновидения нельзя было назвать ни светлыми, ни спокойными.

Один видел, как кровь впитывается в грязищу с глубоким следом от БТРа, как тускло поблескивают патроны в цинковом ящике. Он черпал их горстями, старался набрать побольше, про запас.

И вдруг показалась бледная рука покойника, уложенного на дно, спрятанного под патронами. Цинковый ящик оказывался гробом.

Другой, засев в разрушенной одноэтажной постройке с корявой надписью «Аудио-Видео», отслеживал в ночи потрескивание одинокого сверчка. Он четко знал, что это на самом деле снайпер.

Подпустил врага ближе, выстрелил, ориентируясь по звуку. Треск затих. Выбравшись из укрытия, он обнаружил на месте полутораметрового сверчка с зияющим в боку отверстием. Омерзительно огромное насекомое беспорядочно шевелило конечностями.

Третий пленник, руки связаны за спиной. Рядом на земле несколько бородатых типов. Сперва они переговаривались на чужом языке. Потом стали молиться, время от времени проводя ладонями по лицу. Третий знал, что последует дальше. Ножи уже готовы – с него будут обдирать кожу и свежевать, как барана…

Люди в палатке ворочались, скрипели зубами, сжимали кулаки. Спокойно спал только один из всей компании – абсолютно трезвый, он устроился в спальнике недалеко от костра, теперь уже погасшего. Еще двое бодрствовали – скоро должно было закончиться их дежурство.

Компания собралась не сразу – сперва четверо, потом пятеро, шестеро… Но с самого начала они ни разу не засыпали все вместе, кто-то обязательно бодрствовал с автоматом в руках. Смены у часовых не только ночные, даже среди бела дня кто-то должен отслеживать обстановку с оружием в руках. Такого человека нельзя отвлекать ни разговорами, ни работой.

Через полчаса бывшего сержанта Алексея Самойленко и отставного майора ВВС Дмитрия Воскобойникова должны были подменить. Пора будить сменщиков, чтобы умылись, привели себя в чувство. Кто крикнет, позовет по имени? В карауле нет старшего и младшего. На общем совете договорились, что прошлые заслуги, награды и звания здесь не в счет. Здесь все равны и никто не имеет права никому приказывать.

Воскобойников сидел на поваленном дереве и представлял себе, как сейчас завалится спать.

Лишнего шума не ожидается: Семен с Ди Каприо пойдут порыбачить, Бубен с Ильясом заступят на дежурство. Чем займутся Тарас с Витьком неизвестно. Но они не из самых шумных.

Бывший летчик расправил затекшую спину и оглянулся в сторону напарника. Тот в сотый раз медленно мерил шагами расстояние от мусорной ямы, где сжигали отходы, до дерева, пораженного неизвестной болезнью. Могучая ель наполовину облысела, опавшие иглы сменились какой-то бледной плесенью.

– Разбудишь? – поинтересовался Воскобойников. – Или мне?

– Сиди уже. Я все равно на ногах, – Алексей сместился в сторону палатки.

Приземистый, с рябоватым лицом, он ходил зимой и летом в черной повязке, как привык в Чечне. Не всем это нравилось, многим хотелось забыть Кавказ навсегда. Но еще у команды был такой общий принцип: каждый имеет право на свободу до тех пор, пока впрямую не задевает свободу и законные интересы остальных. Законных интересов у этих людей осталось немного.

В первую очередь безопасность, во вторую – сытость и тепло.

Воскобойников продолжил обозревать свой обширный сектор ближайших подступов к лагерю.

Солнце быстро набирало силу, его лучи уже лились золотистым густым медом на хвою и мягкую мшистую подстилку на земле. Дмитрий не слышал шагов напарника – бывший сержант-спецназовец двигался бесшумно даже тогда, когда в этом не было особой нужды.

Какой-то звук все же донесся сзади. Ничего в нем не было подозрительного, и Воскобойников продолжал смотреть вперед. «Может, оглянешься проверить?» – спросил внутренний голос. Семеро из восьми страдали мнительностью, Воскобойников входил в их число. Часто сущий пустяк заставлял напрячься все мускулы, схватиться за оружие и передернуть затвор.

Крыша у него не начала потихоньку съезжать, как у Толи Тарасова. А пустая тревога… Много ли найдется тех, кто смог бы на его месте жить как ни в чем ни бывало? «Может, все-таки оглянешься?» – повторил внутренний голос с интервалом в пару секунд.

Голова невольно совершила пол-оборота назад.

Напарника нигде не было видно. Возможно, он прибавил шагу и успел зайти в палатку. Возможно… Но в отряде изгоев существовало третье правило: никто ни в коем случае не должен оставаться один. В караул вдвоем, по грибы вдвоем, на рыбалку или стирку одежды вдвоем, на б…ки – если уж очень приспичило – вдвоем.

Сортирную яму устроили метрах в пятидесяти от лагеря, чтоб не воняло под носом. Пожелавшего облегчиться обязательно сопровождал «человек с ружьем». И никто не имел права ворчать, если у другого возникали проблемы с желудком.

Воскобойников смотрел на палатку, ожидая каких-нибудь изменений. В голове тикал секундомер, прошла почти минута томительного ожидания. Что предпринял бы он дальше, так и осталось неизвестным. Удар по голове отключил «картинку», и бывший летчик упал навзничь.

* * *

Истории у восьмерых были разными, а судьбы получились схожими.

Майор Воскобойников и капитан Барсков по кличке Барсик были пилотами двух «сушек», получивших в самом начале первой чеченской кампании приказ атаковать аул Ведено. Тогда погибли дети Шамиля Басаева. Где именно стоял дом полевого командира, тогда еще не слишком широко известного? Кто из двоих пилотов выпустил ночью ту ракету? Вина легла в равной мере на двоих. Они узнали о случившемся не сразу – по прошествии полугода. Конечно, испытали острую жалость: чем виноваты дети? Но выбора в ту ночь не оставалось, полетное задание нужно было выполнять.

А спустя полгода поползли слухи, что Басаев выясняет номера самолетов. Начальство авиаполка успокаивало обоих пилотов – летный журнал в сейфе, куда посторонним доступа нет.