Книга Царь Федор Алексеевич, или Бедный отрок - Дмитрий Володихин

Кто таков царь Федор Алексеевич?

До недавних пор никто не знал его, не думал о нем.

Разве только профессиональные историки, изучавшие XVII век…

Да, в академической литературе о государе Федоре Алексеевиче идут бурные дискуссии. Как минимум пять хороших книг были посвящены его судьбе, и написаны они большими мастерами. А статьям о времени его правления — реформах, войнах, культуре и экономике — счету нет.

Но.

Много ли у нас образованных людей, столь сильно интересующихся русской историей, чтобы всерьез осваивать научную литературу по царствованию Федора Алексеевича? Ох, вряд ли. А что биография и державные деяния этого монарха, третьего в династии Романовых, долгое время оставались на периферии общественного сознания — несомненный факт. Притом факт легко объяснимый.

До него Россией 31 год правил отец — государь Алексей Михайлович, «Тишайший». Незаурядная историческая личность, человек великий во зле и добре. После Федора Алексеевича семь лет держала страну в кулаке царевна Софья — еще одна яркая персона: волевая, страстная, умная, преступная в своих упованиях… Тем, кого манит тьма, нетрудно очароваться этой фигурой. Ну а после нее грянул Петр — реформатор и воин, «чертушка», зубодер, бомбардир, сыноубийца и создатель града на Неве. Его царствование — бездонный колодец, в который наше общество заглядывает вот уже три века, но всё никак не может насмотреться. Что ж Федор Алексеевич? Царствовал шесть лет, из них немалое время жестоко хворал, ни разу не выезжал на поле брани, не устраивал заговоров и переворотов, не драл зубов и не возводил Северную Пальмиру. На первый взгляд — тихо жил, мирно ушел. Его бы именовать «Тишайшим», а не кряжистого батюшку. Да Федора Алексеевича так иногда и называли, просто впоследствии это прозвище закрепилось за одним Алексеем Михайловичем.

Царь Федор Алексеевич как будто зажат в историческом времени меж крупными историческими личностями, он словно бы долина, обрамленная скалами. Он почти незаметен. Кто заинтересуется им из одних только досужих соображений? Что за эмоции вызывал у образованных русских людей этот государь — пробел между великими страстями и великими преобразованиями? Если его биография и питала какое-то чувство, то — чувство жалости. Бедный отрок! Несчастный юноша, рано взваливший на себя бремя государственных дел, измученный болезнями, скоро ушедший из жизни. Жалко его? Жалко. Бедный, бедный отрок, существо, достойное сопереживания, — выглядит почти случайным человеком на троне Московского царства…

А это никому не интересно, не так ли? Надо смотреть правде в глаза: всеобщее внимание привлекают те исторические личности, которые ассоциируются с военным громом, бурями интриг, страшными изломами в судьбах народов, со славою и величием. Для заморыша на престоле достаточно печального вздоха: «Милый! Бедный!» — и скоро перевернутой страницы в книге судеб.

Вот из-за чего споры ученых людей о царе Федоре III вечно оставались вне фокуса общественного внимания.

Но только до поры до времени.

В 2011 году на телеэкраны вышел сериал «Раскол». Его ставил режиссер Николай Досталь. Михаил Кураев писал к нему сценарий, широко используя книги Владислава Бахревского — знаменитого исторического романиста. Царевич Феденька появляется в одной серии, в другой, в третьей… но его почти не видно. И вдруг он становится ключевой фигурой. Вся заключительная серия в сюжетном смысле вертится вокруг него. Никон и Аввакум отступают на второй план. Российские зрители с удивлением вглядываются в незнакомого персонажа собственной истории. Как интересно, как неожиданно! «Отчего раньше мы не знали, что Федор Алексеевич — столь значительная персона? Каков! Сколько образованности, сколько воли! Жаль, что правил так мало, достоин большего!»

И точно: из юного царя удалось слепить необыкновенно яркий образ. Государь-философ, сыплющий латинскими изречениями, выученик великого просветителя. Юноша, стараниями наставника отдаленный от жирной русской почвы и запущенный в небеса сухого морозного разума, а потом уже и сам, собственной волей удаляющийся от московской старины. Да едва ли не государь-интеллигент! Как минимум — мечта интеллигентного человека. Федор Алексеевич вечно думает о благе России, говорит о ней, мучается ее болями, счастлив ее успехами. Он ничего не ищет для себя, ничего не желает приобрести, но лишь исполняет долг. Он будто и не имеет собственных интересов. Даже краткие разговоры с женой — Марфой Апраксиной — наполнены обсуждениями правительских дел. И с братом Петром государь беседует наставительно, словно подсказывает мальчику, как вести себя, когда наступит его черед царствовать: «Перед Богом наш долг, Петруша, оставить богатую Россию». Слабое тело монарха — он едва ходит! — не препятствует сильному духу парить высоко. Царь торопится вздыбить страну, ускорить ее развитие, приобрести всё то важное, что можно взять у иноземцев, и поправить всё то скверное, что исстари устроено без ума.

Вот уж не «долина» и не «пробел»! Нет, совсем не то. Досталь показывает Федора Алексеевича своего рода… «стрелочником». Государь перекладывает железнодорожную стрелку перед медленно идущим сверхдлинным составом «Россия», и страна, перейдя на другой путь, постепенно ускоряет ход. Он, а не Петр, — первый, кто открыл для России этот маршрут. Он, а не Петр! Младший брат Петр Алексеевич лишь продолжит дело брата старшего.

Наследник царя Алексея Михайловича, Федор Алексеевич, более отца склонен перенимать обычаи у Европы, более гуманен. Однако он все еще шатается умом, то собираясь простить Никона, а заодно Аввакума и прочих «пустозерских сидельцев», то отказываясь от прощения, несовместимого, по мнению вельмож, с державными интересами, то вновь проявляя милосердие… А в финале сериала является царевич Петр во главе марширующих солдат, и фигура бойкого мальчика подана как живой символ: из муки дурных повторений, из трагедии раскола выход может быть только в постепенном движении к Европе, к слиянию с ней, к принятию европейского гуманизма. Царь Федор как бы многое понял первым, он и передал царю Петру эстафету своего понимания. Пусть и не успел перевернуть Россию собственной волей, но все-таки заложил основу для подобного переворота.

Жалеть такого персонажа, как Федор Алексеевич в «Расколе», — немыслимо. Тут уместна иная позиция. Либо восхищаться им как предтечей великих реформ, вбросивших Россию в Европу, либо отнестись к нему со скепсисом — куда спешишь, царь-торопыга? Но уж точно Федор Алексеевич Досталя и Кураева — никак не «бедный отрок».