Книга Информационная война. Книга II - Анатолий Грешневиков

В России с выборов снимают сильных. Слабых не трогают. В России наказывают губернаторов, не способных задавить оппозицию.

Раньше потеря власти в России означала потерю головы. Теперь стало не хуже и не лучше, потеря власти означает потерю смысла жизни. А смысл жизни у власть предержащих – это огромные сферы влияния, роскошь, связи, положение в обществе и деньги, деньги, деньги.

При ярославском губернаторе Анатолии Лисицыне моя команда заняла второе место на выборах в областную Думу, получив семь депутатских мест.

Новый губернатор Сергей Вахруков, боясь уступить моей команде лидирующее положение, добился снятия ее с выборов. Нас, по беспределу, но по суду, вычеркнули из бюллетеней в самый последний день.

Следующий губернатор Сергей Ястребов не мог рассчитывать на снятие нашего отделения партии «Справедливая Россия» с очередных выборов, так как на подобную расправу с парламентскими партиями существовал негласный запрет кремлевских идеологов партии власти. Региональным чиновникам предоставили право искать иные пути ослабления и разгрома оппозиции.

Перед ярославскими активистами партии власти «Единая Россия» встала невыполнимая задача. Три крупных и влиятельных партийных объединения – КПРФ, «Гражданская платформа» и «Справедливая Россия» – создавали не просто реальную конкуренцию, а единый монолит, разбить который нелюбимой в народе партии чиновников было невозможно. Не осознавать наличие такой политической силы ни руководители единоросов, ни их доморощенные политтехнологи не могли. Многочисленные опросы населения показывали, что в городе Ярославле лидирует партия «Гражданская платформа», возглавляемая популярным народным мэром Евгением Урлашовым. А в городах и районах области избиратели, как и прежде, отдают явное предпочтение партии «Справедливая Россия»

Региональные газеты запестрили прогнозами политологов: победителей не будет, работа областной Думы возможна лишь при создании коалиции.

Между политическими партиями, действительно, задолго до начала выборной компании, начались консультации, переговоры. Мне, как руководителю отделения партии «Справедливая Россия», довелось вести переговоры со всеми основными лидерами предвыборной гонки. Разногласий не возникало только с коммунистами. Они готовы были к совместной борьбе и не ставили никаких предварительных условий. Нелегким был разговор с губернатором области С. Ястребовым. Предложение о сотрудничестве он вел исходя из того, что партия власти набирает 75 процентов голосов избирателей, потому все оппозиционные партии должны подстраиваться под большинство. Лидер «Гражданской платформы» Е. Урлашов также считал выборы выигранными. Его намерение создать коалицию подкреплялось кадровыми предложениями, председателем областной Думы должен быть его заместитель по работе в мэрии О. Виноградов.

Чем ближе приближалась предвыборная гонка, тем крепче становилась коалиция оппозиционных сил, и пессимистичнее рисовались прогнозы политологов для партии власти «Единая Россия». Вести борьбу при таких политических раскладах для единоросов означало пойти на самоубийство. Шел усиленный поиск вариантов устранения оппозиции.

Просчитывал ходы партии власти, и я. Какую партию единоросы могли лишить права на участие в выборах? Ни нас, ни КПРФ однозначно нет. За этим обязательством кремлевских чиновников перед парламентскими партиями стояла скандальная история. В ходе региональных парламентских выборов единоросы так усердно и нагло уменьшали количество депутатских мест для оппозиции, что все три ошельмованные и обворованные партии встали на сессии Государственной Думы России и покинули зал заседаний до переговоров с Президентом страны.

Владимир Путин вынужденно пошел на уступки оппозиции. Спустя время можно было забыть про договоренности и снова пойти на отработанный механизм фальсификаций и снятий с выборов неугодных. Но тут произошли непредсказуемые события на Болотной площади в Москве. Оскорбленные избиратели устали терпеть воровство голосов на выборах, переписывание протоколов, встали с мягких диванов и вышли на уличные митинги протестов. Полиция применила против них насилие, замахала дубинками. Пролилась кровь невинных демонстрантов. В стране появились политические заключенные.

Дальнейшее запугивание и обман оппозиции, особенно тех политических партий, которые были представлены в парламенте, могло привести к социальному взрыву в стране. Я был одним из инициаторов выхода оппозиции из зала заседаний парламента, участвовал в переговорах с высокопоставленными чиновниками, потому знал, что нашей партии больше не грозит снятие с выборов. Но интуиция подсказывала, что никто оппозицию в покое не оставит. Нас ждут серьезные испытания, нападки, провокации. Снимать с выборов, скорее всего, будут партию «Гражданская платформа», так как она не была представлена в парламенте, и на нее не распространялись кремлевские договоренности. Ну, а против нас будет использован в самом жестком варианте административный ресурс, то есть шельмование в СМИ, подложные газеты, подкуп избирателей и, самое главное, – натиск и преследование со стороны правоохранительных органов.

Долгое время я не мог разгадать замысел противников мэра Евгения Урлашова. То, что его участие в выборах для единоросов было недопустимо, у меня не вызывало сомнений. Он лидирует по всем опросам. На площадях города в его поддержку идут многотысячные митинги. Олигарх Михаил Прохоров сулит под победу своему единомышленнику десятки миллионов рублей. Между мэром и губернатором развернулась такая острая информационная война, что выход из нее простым перемирием вряд ли был возможен. И тут пришло понимание, что неуправляемый мэр будет непременно уничтожен, убран с должности экстравагантным политическим путем – провокацией взятки или подбрасыванием наркотиков.

Я позвонил Евгению Урлашову и договорился о встрече. Вместе с друзьями-однопартийцами мы приехали к нему вечером на работу. Обсудили текущие хозяйственные дела в городе, выпили по чашечке кофе, и я изложил свои опасения.

– Мне тоже известно, что единоросы жаждут расправиться со мной, – признался мэр, демонстрируя при этом завидное спокойствие.

– Тогда скажи, какие меры защиты ты предпринимаешь?

– спросил я. – Не полагайся на авось, не надейся, что они не съедят тебя. Обязательно съедят. Иначе они проигрывают…

– Пока мер предосторожности никаких нет. Некогда даже поставить в кабинете камеру видеонаблюдения, заодно проверить – не поставлена ли прослушка.

– Зря. Поторопись.

Урлашов все же меня не услышал. Он, видимо, не осознавал степень нависшей над ним опасности. Его многочисленные походы к избирателям во дворы, встречи на предприятиях выдавали в нем желание как можно крепче и убедительнее разбить на выборах монополию одной партии. И чем шире становился круг общения, тем очевиднее и реальнее становилась угроза расправы.

Чтобы еще раз предупредить Урлашова о неизбежности беды, я написал и опубликовал статью в многотиражной партийной газете «Губернатор и мэр вышли на тропу войну». Таким образом, ярославский избиратель также был оповещен о возможной провокации взятки.