Книга Сказка о бумажном человеке - Елизавета Жданова

Это произошло совсем недавно, ведь Ежевичная фея – жизнерадостная рыжеволосая девушка из мастерской игрушек в городе Твигге – здравствует и поныне, и горожане с удовольствием покажут вам ее домик, увитый плетистыми розами.

Случилось это так: Ежевичная фея Глэдис зашла к старому знакомому – старику Гилберту. Она заглянула к нему именно тогда, когда он разбирал хлам в маленьком домике-мастерской, купленном у одного художника. Гилберт был большой фантазер при обустройстве домов: любой сарай он мог превратить в ресторанчик, магазин или просто уютное гнездышко.

Нетрудно было догадаться, что идет уборка: еще издалека Глэдис заметила облако пыли. Из-за него она даже не сразу увидела на крыльце хозяина – невысокого крепкого старичка с пушистыми усами.

– Доброе утро, дедушка Гилберт, я принесла вам варенья.

– Доброе! Ха! – мрачно усмехнулся старик. – Это худший день в моей жизни!

– Что-то случилось? Я могу вам помочь? Неужто вас так сильно расстроила пыль?

– Пыль! Если бы! Хозяин этого дома точно был сумасшедшим. Уехал, прихватив с собой свои картины, зато оставил полный дом всякого хлама. Ты только взгляни! – И он махнул рукой в сторону кучи, в которую были свалены куски картона, гипсовые руки и ноги, очки без стекол, гитара без струн, пустые бутылки, облезлые парики и еще много бесполезных вещей.

– Могу вас утешить, моя мастерская игрушек наполнена еще более бессмысленным хламом. Сестра ворчит. Она любит, чтобы все было понятно и имело свое назначение. Впрочем, вы покупали этот дом не для того, чтобы в нем жить. Ведь так?

– Я хотел устроить в нем маленькую кофейню, но уж теперь не знаю, за что браться… Одной пыли хватит, чтобы от нее чихало сто слонов! – сказал старик, закончив эту тираду многозначительным кивком. – И хоть бы кто вызвался помочь… – ворчливо добавил Гилберт.

Глэдис вытащила из кучи хлама кусок картона – он оказался маской из папье-маше. Хотелось бы мне посмотреть на мастера, создавшего ее! Это была самая глупая шутка, которую можно сыграть с человеческим лицом (если это можно назвать лицом): длинная картонная физиономия с круглыми дырками для глаз, открытым ртом и кривым носом. Маска была не обработана и не раскрашена. Ничего, с позволения сказать, более картонного нельзя было и представить. И вот эта устрашающая рожа оказалась в руках прекрасной феи, которая смотрела на нее с величайшим состраданием (феи, как вы знаете, вообще очень сердобольны).

– Бедняга, – сказала она, – ведь кто-то сделал тебя таким. Кто-то и не подумал, как тяжело быть таким уродом…

– Ох уж эти феи! Вечно начинаете причитать над куском картона, забыв, что пообещали живому человеку банку варенья!

– Простите, дедушка Гилберт, – улыбнулась фея, – я задумалась над тем, что было бы, если бы этот кусок картона оказался живым.

– Опять за старое! Чуть что – сразу сказка! – проворчал старик.

– Да, дедушка Гилберт, сказка. И если вы позволите мне, я и впрямь создам сказку… с вашей помощью. А вам достанется варенье… и вы, кажется, говорили, что вам нужен помощник? – спросила Глэдис, ласково проводя рукой по картонному лбу маски.

– Да, нужен, неплохо бы. Да чтобы еще и есть не просил… Эй! Что еще за фейские штучки?! Стой!

Но Глэдис со смехом бросила ему маску, поставила на крыльцо банку варенья и удалилась.

– Дедушка! Я пришла! Ты тут? – молоденькая белокурая девушка быстро взошла на крыльцо, с которого час назад ушла Ежевичная фея.

Это была внучка старика Гилберта, Энни. Она знала, что дед купил домик, но еще в нем не бывала и теперь остановилась в дверях, разбираемая любопытством.

– Дедушка! – снова позвала она.

Шум в комнате подсказал ей, что старик тут, и Энни беззаботно продолжала:

– Я с хорошими вестями: Ежевичная фея написала письмо баронессе, и та теперь покупает яблоки только у меня. Правда здорово? Какое занятное место этот твой новый домик! А что здесь теперь будет? И почему тут так много ненастоящего? Яблоки из воска – как смешно! А это что такое?! – Последние слова она пролепетала в ужасе, потому что увидела, как с лестницы спускается кто-то в старом мешке с картонной маской вместо лица, необычайно уродливой.

– Здравствуйте, сударыня, – заговорила маска, – я хотел предупредить… – Но договорить Бумажный человек не успел, так как Энни вскрикнула и в ту же минуту потеряла сознание.

Когда Энни очнулась, первое, что она увидела, была та же маска, склонившаяся над ней. Энни вздрогнула, но, увидев рядом своего дедушку, успокоилась.

– Я испугал вас, простите, – смиренно проговорил Бумажный человек. Голос у него был тоже бумажный, этакий шуршащий, негромкий голос.

– Энни, это мой помощник. Его подарила нам Ежевичная фея. Правда страшный? – Старик говорил с такой гордостью, будто чем страшнее помощник, тем больше пользы он принесет.

– Боже мой, дедушка! Я подумала, что в доме живет злой дух. Простите мне мой глупый испуг, господин… помощник.

– Называйте меня как вам угодно, сударыня, – подобострастно ответил тот, – я привыкну. Да, я безобразен, но я же бумажный. Что мне до красоты?

С тех пор Бумажный человек стал помогать старику Гилберту и его внучке. Энни поначалу не могла не вздрагивать при его появлении. Затем его уродство стало казаться ей просто забавным.

Вскоре – стараниями дедушки Гилберта, Энни и, заметьте, Бумажного человека – старый домик, купленный по дешевке, превратился в уютную гостиницу. Гилберт вел хозяйство, а Энни готовила, в ее обязанности также входило сидеть в гостиной и украшать ее своим присутствием. Что до Бумажного человека, то он вел подсчеты, исполнял все поручения хозяина и как можно реже показывался постояльцам гостиницы.

Дела гостиницы шли прекрасно. Но если вы думаете, что Бумажного человека по-прежнему не волновало его уродство, то вы ошибаетесь. Он был, в общем-то, не дурак, иначе не мог бы так хорошо и точно заведовать казной маленькой гостиницы. Жители города постепенно привыкли к нему, но девушки боялись повстречать его на своем пути. Дети заглядывали в картонное лицо Бумажного человека с ужасом. И разве мог он не замечать, что люди даже переходят на другую сторону улицы, завидев его?