Книга Блондинка и брюнетка в поисках приключений - Маша Царева

БЛОНДИНКА

Если задуматься, везение – это всего лишь череда особых обстоятельств, никак не зависящих от человека, которого угораздило в них вляпаться.

Допустим, кому-то было суждено родиться стройной блондинкой с грудью размера 36 В, тонкой талией и длинными ножками, при взгляде на которые большинство мужчин превращаются в джентльменов. Другие женщины, с которыми Фортуна обошлась более сурово, с деланным равнодушием или даже презрением смотрят на такую особу, а сами в душе думают: вот повезло!

Но стоит только поближе ознакомиться с жизнью этой сексапильной любительницы судьбы (например, с прошлой пятницей), как становится ясно – вы имеете дело с классической неудачницей.

Так вот, прошлой пятницей вышеописанная блондинка проснулась, посмотрела на часы и тихо ойкнула. Она опаздывала на работу до такой степени, что куда более безболезненным было бы набрать прямой номер начальника и слабым голосом сымитировать звонок из реанимационного отделения. Простонать, что на работу она выйти никак не сможет, поскольку повредила позвоночник и большинство внутренних органов во время ежеутренней конной прогулки. Когда-то она прочитала психологическую книжку «Как врать грамотно», в которой говорилось: чем интереснее изложенная вами история, тем выше индекс доверия.

Начальник и правда «повелся». Блондинка работала его секретаршей всего два с половиной месяца, но и за этот срок успела понять, что он крайне недалекий, если не сказать ограниченный, человек. Каждый день она проводила в «курилке» две трети рабочего времени, а он, углубленный в свои дела, умудрялся этого не замечать. Она воровала кофейные фильтры, дорогое датское печенье, а иногда и элитный алкоголь из его шкафчика, не испытывая чувства вины: Блондинка была одинокой бедной девушкой, а начальник – постным трезвенником, очень даже обеспеченным материально. Он ни разу не хватился пропажи.

Так что ей не составило труда в очередной раз обвести его вокруг пальца.

Начальник сочувственно выспрашивал у нее подробности трагедии. Как давно она занимается конным спортом? («Восемь лет», – без запинки ответила Блондинка). Как случилось, что она упала? («Дура-лошадь решила попрыгать через турникет на парковой детской площадке!») Что именно у нее сломано? («О-о-о… Практически все!»)

Пусть кошелек Блондинки был перманентно пуст, зато у нее была богатейшая фантазия. Так что через несколько минут она и сама будто бы поверила в историю, которую пять минут назад придумала на ходу. Станиславский рукоплескал бы ей стоя. Ее монолог был исполнен такой черной горечи, что у Блондинки даже возникла окольная мысль: раз она зашла так далеко, не попросить ли отпуск и премию?

«Мне всего двадцать семь, – трагическим полушепотом рассказывала она, – и тут такое… Инвалидность первой группы, невозможность передвигаться самостоятельно… Может быть, вы не знаете, но я одинока. В Москве у меня никого нет, приходится рассчитывать только на себя. Как же мне теперь, обездвиженной, в коляске… Еще неизвестно, кстати, выживу ли я вообще. Конечно, врачи меня утешают – мол, молодой крепкий организм… Но сами знаете, как иногда бывает. Был человек, раз, и нет его!»

В какой-то момент ей стало так себя жалко, что она пустила слезу. А ведь не так-то она и соврала. По крайней мере, указала точный возраст – двадцать семь лет. Будь ей пятнадцать (ну, или хотя бы двадцать четыре), у нее был бы шанс начать все заново. А двадцать семь – это для Москвы, как говорится, труба. Вроде бы ты и молодая совсем, вроде бы и носишь джинсы с бахромой, но почему-то коллега, на которого ты который месяц пускаешь слюни, увивается за девятнадцатилетней бездумной буфетчицей.

В двадцать семь лет кто-то имеет свое дело, кто-то с застенчивой улыбкой получает «Оскара», кто-то удачно выходит замуж… А такую жизнь, как у нее, не пожелаешь и врагу. Родители остались в крошечном провинциальном городке, они не могут помочь ей ни материально, ни морально. Потому что их представления о мире ограничиваются засаженным картошкой садовым участком и святым убеждением, что в один прекрасный день блудная дочь вернется из гиблой столицы и начнет праведную жизнь, сочетавшись браком, например, с соседским сыном Виталькой. Ну и что, что у него нет трех передних зубов, денег и чувства юмора! Зато не пьет, в мордобитиях замечен не был и стабильно работает механиком на часовом заводе.

А Блондинку черт дернул в шестнадцать лет сбежать из дома, чтобы сдать вступительные экзамены в некий московский технический вуз. И ведь сдала же, поступила! Конечно, она никогда не расскажет родственникам о том, что здесь не обошлось без декана-эротомана, который слегка подделал ведомость за возможность потискать ее в кабинете. Ей было противно, но даже в шестнадцать лет она понимала, что девушки, свято стерегущие невинность, в итоге вручат ее какому-нибудь беззубому Витальке, чтобы провести остаток своей праведной жизни на шести сотках, собачась со свекровью. Блондинка же всегда мечтала о другой жизни, полной приключений и ярких событий, побед, страстей и, конечно же, любви. Пусть детали светлого будущего представлялись ей смутно, зато она свято в него верила, а это уже полдела.

Из института ее отчислили после первой же сессии. Ей не хватало базового образования. Она не могла, как ни старалась, удержать в голове формулы и теоремы и справиться с чудовищными графиками.

Ей повезло, что она родилась красавицей. Быстро сориентировавшись, она записалась в модельное агентство. Пусть для подиума Блондинке не хватило роста, зато целый год она довольно успешно отработала промо-герл. Ряженная в национальные костюмы государств, в которые она и попасть-то никогда не мечтала, Блондинка приставала к посетителям супермаркетов. Попробуйте турецкую халву. Отведайте голландского сыра с орехами. Купите индонезийский ликер со вкусом киви.

Платили ей немного. Хватало на то, чтобы снять комнатку в общежитии того самого вуза, откуда ее с таким позором изгнали. Правда, потом ей повезло на самом деле – некая дальняя московская родственница скончалась и завещала квартиру Блондинкиным родителям. Один из самых важных московских рубежей – жилищный – был ею с блеском взят.

Блондинка была девушкой негордой, к тому же убежденной оптимисткой. Она все еще верила в роскошное будущее, поджидающее ее где-нибудь за углом.

Когда ей исполнилось девятнадцать, она поступила на годичные курсы секретарей-референтов. Красивая мордашка в приемной – это модно. Ее охотно брали в холеные офисы с евроремонтом. У Блондинки даже начало создаваться впечатление, что она делает карьеру – окруженная факсами, принтерами, телефонами, она казалась себе незаменимой. Первая проблема состояла в том, что ее брали, как правило, на роль офисной официантки и прислуги самого низкого ранга: поднеси кофе, возьми из принтера распечатки, отксерь какую-нибудь очередную лабуду. Вторая проблема – в роскошных офисах Блондинка помирала от скуки и считала часы до окончания рабочего дня. Делопроизводство казалось ей вязким болотом.