Книга Будь со мной - Джоанна Бриско

В тот день, когда был зачат наш ребенок, из небытия появился еще один человек. Она, словно невидимый призрак, витала где-то рядом, когда сперматозоид проникал в яйцеклетку.

До ужина оставались считанные минуты, а мы с Лелией решили потрахаться. Просто, когда тебе срочно нужно переодеться и ты в спешке начинаешь срывать с себя одежду, а твоя подруга делает то же самое и вы оба знаете, что лучший секс бывает как раз тогда, когда на него совершенно нет времени, удержаться трудно. Двадцать минут мы смеялись, отбрыкивались друг от друга и поносили последними словами встречу, на которую, естественно, опаздывали. Какими лукавыми и довольными взглядами мы обменивались в такси, когда, прыская со смеху и шикая друг на друга, звонили и бормотали в трубку какое-то оправдание за опоздание, придуманное на ходу.

— Я чувствую тебя в себе, — проговорила Лелия.

Я вздрогнул. Хоть весь запас сил был потрачен во время таких активных «сборов», я почувствовал, что у меня снова встает. В голове возникла картина: стаи хвостатых клеток упорно пробиваются к цели, и неизвестно, кто же доплывет первым, кому из головастиков достанется главный приз.

Такси остановилось у входа в здание, и мы бросились внутрь, все еще не остывшие после секса. Опоздали мы сильно. Целуя хозяйку, Катрин, я подумал, что моя кожа все еще пахнет Лелией. Я до сих пор ощущал ее запах. Потом появился парень Катрин, МакДара, он вклинился плечом между мной и Катрин, и я чуть не рассмеялся: во-первых, что может быть лучше, чем поделиться с другом, какой у тебя только что был потрясающий секс, и во-вторых, настроение-то все-таки было рождественское.

— Ладно уж, заходи, — сказал МакДара и повернулся к Лелии. Обняв ее, сказал: — Привет. Замечательно выглядишь.

От рождественского шампанского гости уже слегка захмелели. Еще один мой близкий друг по университету сидел рядом с парнем, которого я раньше пару раз видел, из остальных четверых — пара и две женщины — я раньше никого не встречал. Нас представили. Была ли уже и она там, я не помню, память не сохранила того момента, когда я увидел ее в первый раз. Мы все слишком радовались тому, что вот подходит к концу еще один год, главная особенность которого заключалась в усилившемся чувстве разочарования. Разочарования оттого, что нам уже за тридцать, а ни богатства, ни славы никто так и не нажил. Время уходило, реальность начала брать свое. Хотя новый год, конечно, сулил новые возможности, и все-таки был сочельник! Пили мы много, у меня даже сок, который я забрал у Лелии, с ледяными пузырьками шампанского стал подступать к носу. По Лелии все еще было видно, чем она недавно занималась: взгляд рассеянный, движения слишком плавные. Я попытался намекнуть ей на это: подтолкнул плечом, повел бровью, улыбнулся. В ответ она рассеянно почесала меня сзади по шее. Я немного наклонился и вдохнул аромат ее волос.

Мы вмазали еще. МакДара и Катрин были побогаче остальных, поэтому всегда выставляли они. Сначала мы ели жаренное на гриле мясо, сочившееся оливковым маслом на чабатту, понятно, без шампанского опять не обошлось; потом запивали красным вином пармезан; ну а дальше дело дошло до блюд, обычных для нашего самодовольного мирка, в котором, сами того не желая, оказались все мы: для начала ризотто, потом индау и все тот же итальянский хлеб. Все до боли знакомо, рецепты из кулинарных книг, которыми пользуются все.

Отклонение от темы. Призрак тоже был там. Хотя я даже не обратил внимания, когда называли ее имя.

Я был в своем мыльном пузыре. Страсть вспыхнула между мной и Лелией с новой силой, и это после четырех с половиной лет совместной жизни, когда просто поваляться в кровати уже иногда бывало интересней, чем заниматься сексом. Пыл, еще не остывший после наших утех, помножился на выброс энергии, вызванный алкоголем. Я любил ее, потому что она была очень красивой. Любил по-настоящему, без оглядки на себя, без оглядки на свою испещренную оспинами прежних знакомств жизнь, без оглядки на надоевшие неврозы и все невидимые стоп-краны, которыми утыкан мягкий вагон под названием «любовь». Между спорадическими ссорами и внезапными вспышками раздражения она наполняла меня чем-то вроде неистовой преданности.

Призрака я, можно сказать, не замечал. Она была всего лишь одной из десяти. Разговаривала ли она вообще в тот вечер? Может быть, тогда я просто не расслышал ее чудного околдовывавшего голоса? Наверное, разговаривала. Я низвел ее в ранг неинтересных, даже не составив о ней какого-нибудь осмысленного представления. Остальные в моих глазах были слишком колоритными личностями: старый злой Рен из университета, буйный МакДара, его девушка Катрин. Мы с ними были так давно знакомы, что понимали друг друга с полуслова, полувзгляда. Единственная зацепка, оставшаяся в памяти, — смутное и едва различимое, как крючок застежки-липучки, воспоминание: она разговаривала с Катрин в коридоре перед тем, как все ушли. Что-то в ней или в том, что она говорила, вызвало желание защитить ее, как будто она нуждалась в помощи.

Потом эта первая встреча с ней столько раз обсасывалась и переоценивалась, но тогда в моей памяти она осталась всего лишь размытым пятном. Мелькнувшей серой тенью. Ничем. Опасайтесь серых мышей.