Книга Германский Генеральный штаб. История и структура. 1657-1945 - Вальтер Гёрлиц

I

Прусский Генеральный штаб – плод конкретной стадии европейского развития, порожденный сочетанием абсолютной монархии с регулярной армией, ставшей неотъемлемой частью государства после Тридцатилетней войны.

В 1525 году Великий магистр Пруссии Альбрехт Бранденбург-Ансбахский передал в светское пользование последние территории бывшего орденского государства. Он перешел в протестантскую веру и принял от своего дяди, короля Сигизмунда, Восточную Пруссию. Военный историк фон Беренхорст уже в конце XVIII века утверждал, что не прусская монархия была страной, имевшей армию, а у армии была страна, которую она использовала в качестве территории дислокации. «Национальной профессией Пруссии является война», – писал Мирабо, а современники язвили, что если во всех странах армия существует для государства, то в Пруссии государство существует для армии. В сущности, это не так уж далеко от истины; история Пруссии является, по сути, историей прусской армии.

Во время Тридцатилетней войны спекулятивная торговля наемниками превратилась чуть ли не в основную отрасль экономики. Добровольной вербовки было уже недостаточно. Вербовщики хватали людей где попало и принуждали записываться в армию. Дело было поставлено на поток. Любой вербовщик за солидный выкуп отпускал пойманных людей и тут же был готов перекупить у другого вербовщика излишний «улов». Так Великий магистр заложил основы регулярной прусской армии и, соответственно, Пруссии. Династия Гогенцоллернов расширяла свои владения, наследуя и завоевывая новые земли; армия железным кольцом окружала эти территории. Строго говоря, никогда не существовало прусской нации, но была прусская армия и прусское государство.

Помимо армии опорой абсолютной монархии Гогенцоллернов являлся протестантизм со специфическим прусским оттенком и патриархальная система землевладения в лице крупных землевладельцев, юнкеров. В зависимости от решения короля находились, несомненно, все вопросы церковного управления; что же касается землевладельцев, то посягательства монарха на некоторые привилегии, которые они имели благодаря своему положению, компенсировались личной юрисдикцией и правом распоряжаться своими крепостными.

Трудно вообразить прусскую армию без юнкеров Восточной Эльбы, без этой прусской аристократии, которая на протяжении двух столетий снабжала армию и прусский Генеральный штаб офицерским составом. Фактически история Генерального штаба неразрывно связана со сравнительно небольшим количеством знатных семейств. Юнкеры заметно отличались от остального прусского дворянства, однако следует заметить, что зачастую их владения не приносили прибыли. Они были освобождены от поборов, не считая ничтожно малого налога, сохранившегося еще с феодальных времен и регулировавшего отношения между феодалом и сюзереном. В случае войны крестьяне, присягнувшие на верность, были обязаны предоставить лошадей, а дворяне лошадь и всадника; вместо лошади разрешалось внести сопоставимую сумму.

С генетической точки зрения юнкерство являло собой невероятную смесь. Можно сказать, что своего рода основу составляли такие фамилии, как Вендиш, Кассубиан, Зитенс, Манштейн, Йорк, имевшие «прусские корни». В гугенотских поселениях преобладали французы. Объединение Силезии и польских территорий привело к наплыву поляков; обедневшее польское дворянство активно стремилось служить прусскому монарху. До 1806 года поляки составляли приблизительно одну пятую высшей и одну четверть низшей аристократии. Хотя поляки полностью онемечились и их привычки и мировоззрение ничем не отличались от германцев, придирчивый наблюдатель отмечал свойственное полякам непомерное высокомерие и склонность к необузданной расточительности.

II

Зарождение службы Генерального штаба (Generalstabsdienst) относится примерно к 60-м годам XVIII века, периоду формирования прусско-бранденбургской армии. В то время заслуженной славой пользовалась шведская армия, и великий курфюрст выбрал ее в качестве образца для создания так называемого штаба генерал-квартирмейстеров. В ведении штаба находились все инженерные службы. Штаб осуществлял контроль за передвижением войск, занимался выбором мест для палаточных лагерей и укрепленных районов. Первое упоминание о Генеральном штабе появляется в 1657 году в записях бранденбургского генерал-квартирмейстера, обер-лейтенанта инженера Герхарда фон Белликума. Судя по записям, его помощником был обер-лейтенант инженер Якоб Хольстен, называвшийся заместителем генерал-квартирмейстера.

Представление о начальной структуре Генерального штаба можно получить из платежных ведомостей того времени. Одним из первых упоминается генерал-интендант, отвечавший за обмундирование, вооружение, продовольствие и размещение. В распоряжении этого офицера находился главный сержант, звание, перешедшее из армии нового образца Кромвеля.

Далее идут: два генерал-адьютанта; генерал, отвечавший за продовольствие; генерал-аудитор (инспектор), занимавшийся вопросами, связанными с военным правом; генерал, ведавший транспортными делами, и «силовой», который курировал проблемы правопорядка. Фактически, ни генерал-квартирмейстер, ни «силовой» генерал не считались старшими офицерами Генерального штаба. Подобная честь выпала генералу артиллерии, Фрейхеру фон Спару, одному из по-настоящему великих генералов.

В 1670–1673 годах среди подчиненных Белликума мы находим некоего Филиппа де Чиезе, или Чиеза, известного скорее как создателя потсдамской крепости и берлинского монетного двора, нежели солдата, и, кроме того, как строителя подвесной почтовой дороги, так называемой «берлинки». До 1699 года дела Чиеза, как и таких французских офицеров, де Майстре, дю Пюи и де Бриона, шли весьма успешно. Что касается личного состава квартирмейстерской службы, то он, согласно старшинству, выглядел следующим образом: старший квартирмейстер, квартирмейстер Генерального штаба и квартирмейстер штаба. Перечисленные должностные лица составляли технико-административную часть штаба, которая, по правде говоря, никогда не создавалась на постоянной основе. Стоило разразиться войне, и генеральный военный комиссариат, как поначалу назывался Генеральный штаб, собирался заново.

В Австрии, чьим правителям не хватало военного опыта, развивался несколько иной институт, так называемый Королевский военный совет, который включал правителя и группу людей с опытом действительной военной службы. Этот совет разрабатывал оперативные планы, то есть занимался тем, чем в сегодняшнем нашем понимании занимается Генеральный штаб.

Однако в Пруссии великий курфюрст сам был генералиссимусом и начальником штаба. Его внук, король Фридрих-Вильгельм I, заложил традицию, по которой король ipso facto[1]являлся Верховным главнокомандующим, руководящим армией на полях сражений.

При нем форма стала официальным нарядом правителя, и, тем самым, самой изысканной одеждой. Офицерская служба была привилегией аристократии. Офицер привык рассматривать себя в качестве слуги монарха, олицетворявшего собой государство, и воинская присяга, которой юнкер присягал на верность своему суверену, приобрела новую, глубокую значимость. Понимание личной преданности являлось реальной моральной основой армии. Действительно, прусских, а позже германских офицеров отличал высочайший моральный дух.