Книга Борис Березовский. Человек, проигравший войну - Александр Бушков

Триста лет назад в нашей истории было время, получившее впоследствии название Смутного – многолетняя неразбериха, хаос, война всех против всех, едва не погубившая государство и народ. Отрезок самой что ни на есть новейшей нашей истории с 1991 г. по 2000-й, думается мне, как нельзя более заслуживает определения – Мутное Время…

Но сначала – обширная цитата из речи известного политика. Очень известного…

«Я вижу десятки миллионов людей, значительную часть всего населения, лишенную в наши дни того, что, даже по самым низким современным требованиям, именуется первостепенными жизненными потребностями.

Я вижу миллионы семей, живущих на столь скудные доходы, что семейная катастрофа каждодневно висит над ними.

Я вижу миллионы, чья каждодневная жизнь в городе и на ферме была бы названа неприличной так называемым приличным обществом пятьдесят лет назад.

Я вижу миллионы лишенных образования, отдыха и возможности улучшить свою судьбу и участь своих детей.

Я вижу миллионы не имеющих средств, чтобы купить промышленные товары или продовольствие, и бедность которых не дает возможности заработать на жизнь еще многим миллионам.

Я вижу треть нации, живущей в плохих домах, плохо одетую и плохо питающуюся».

Это не Зюганов, не Анпилов, не Макашов и даже не этот, как же его… Явлинский. Это – отрывок из обращения к нации президента США Франклина Делано Рузвельта 20 января 1937 г. Штаты в те времена переживали чертовски схожие с нами невзгоды, вызванные почти теми же самыми причинами…

Между прочим, отсюда закономерно вытекает, что наши собственные проблемы, чертовски схожие с американскими конца двадцатых годов, следовало лечить как раз примерно теми же методами и средствами, что применил для выхода из нешуточного кризиса президент Рузвельт. Благо «новый курс» Рузвельта был подробнейшим образом описан как в американской, так и в отечественной специальной и научно-популярной литературе, которую просто обязаны были знать иные деятели, именовавшие себя «видными экономистами» и «историками». То, что они вместо этого в один голос предлагали всевозможные глупости, помогавшие экономике примерно так же, как мертвому припарки, наталкивает не только на размышления, но и на нешуточные подозрения касаемо истинных целей авторов «реформ».

Но не будем забегать вперед. Начнем с начала, то есть с августа 1991 г., когда перестал существовать Советский Союз, а то, что принято именовать «Советской властью», обрушилось, словно пьяный в лужу. Что бы ни твердили потом «красные» всех мастей и оттенков, произошло это при молчаливом одобрении подавляющего большинства населения. Беспристрастная история, нравится это кому-то или нет, не зафиксировала ничего хотя бы отдаленно похожего на бледную тень сопротивления. Не нашлось ни единого секретаря райкома, который встал бы на пути «разгулявшихся демократов». Пусть даже не с грозным наганом, подобно шолоховскому Макару Нагульнову, который всерьез заявил толпе, собравшейся было поделить «обобществленное» зерно: «Семь гадов убью, тогда только в амбар войдете!» Пусть всего-навсего с красным знаменем наперевес и пением «Интернационала»…

Не было ничего подобного. Ни один партийный чиновник не закрыл грудью сейф с партбилетами и круглой печатью. Ни один заводской партком не защищал свою «ленинскую комнату» с дрынами наперевес или хотя бы посредством ядреного рабоче-крестьянского матерка. Советская власть обрушилась даже стремительнее известного домкрата: вчера была, а потом – бац! – и сегодня нету. Более того: Верховный Совет СССР, в коем подавляющее большинство составляли как раз коммунисты, проштамповал все изменения, придав им силу законов. Но об этом, опять-таки, – чуть погодя…

Секрет предельно прост. Собственно, нет никакого секрета – Советская власть в том виде, который она приняла к девяносто первому году, осточертела всем и каждому. Люди поддержали изменения почти единодушно по одной-единственной, простой, незамысловатой, житейской причине: все искренне верили, что, отказавшись от замшелых догматов, станут жить лучше. Что жизнь станет справедливее, достойнее, сытнее и правильнее.

Безусловно, не всё из опыта Советской власти следовало безоговорочно отбрасывать. Иные детали, частности, отдельные моменты бытия следовало сохранить, лишь чуточку видоизменив. Например, нельзя без сожаления вспоминать о некогда существовавшей системе работы с детьми – разветвленной, обширной, налаженной. Дома пионеров, пионерские лагеря, могучая сеть всевозможных кружков вроде «Юного техника», «Юного натуралиста» – вот это следовало сберечь в неприкосновенности… разве что очистить от идеологической шелухи. Смотришь, и не знали бы мы теперь о массовом беспризорничестве, детской наркомании и прочих раковых опухолях современного общества. И это не единственный пример.

Но что касаемо понятия «в общем и целом»… В общем и целом то, что именовалось Советской властью, лишь мешало жить и развиваться людям и обществу. Система в целом показала свою полнейшую неспособность к развитию, висела колодой на ногах – а потому и жалеть о ней не стоит.

Однако надежды на лучшую жизнь, простите за вульгаризм, накрылись медным тазом. Если обратиться к классике – произошло примерно то, что случилось с героем повести Н. В. Гоголя «Пропавшая грамота», лихим казаком, оказавшимся в пекле и усаженном тамошними рогатыми обитателями за богато накрытый стол. Бедолага сгоряча решил, что и ему удастся отведать всевозможных вкусностей. Однако…

«Не пускаясь в рассказы, придвинул к себе миску с нарезанным салом и окорок ветчины, взял вилку, мало чем поменьше тех вил, которыми мужик берет сено, захватил ею самый увесистый кусок, подставил корку хлеба и – глядь, отправил в чужой рот! Вот-вот, возле самых ушей, и слышно даже, как чья-то морда жует и щелкает зубами на весь стол. Дед ничего: схватил другой кусок и вот, кажись, и по губам зацепил, только опять не в свое горло. В третий раз – снова мимо…»

Примерно так с нашими согражданами и произошло. И аппетитно пахнущая ветчина оказывалась на вилке, и даже губы удавалось помазать, но волшебным образом яства попадали в чужую пасть, и некая морда смачно чавкала над самым ухом…

Не будем вспоминать о войнах и конфликтах, полыхавших на просторах бывшего СССР Тема данной книги – исключительно экономика. Которая, что бы там ни твердили иные прекраснодушные интеллигенты, не умеющие ни вбить гвоздя, ни заработать хотя бы рублишко, как раз и лежит в основе всего и вся.

Увы, ситуация с некоторых пор идеально подходила под то самое описание американских дел, которое семьдесят с лишним лет назад озвучил Рузвельт, выступавший (вот символично!) под проливным холодным дождем. В России обстояло примерно так же. Миллионы оказались в неприкрытой нищете. За тринадцать (чертова дюжина!) годочков реформ с карты страны исчезли 290 небольших городов и 11 000 сел. Это не ошибка – тысяч! Еще 13 000 деревень остались без жителей и существуют, если можно так выразиться, «условно», потому что там до сих пор кто-то остается прописан, и это не позволяет полностью вычеркнуть те деревни из реестра населенных пунктов. И так далее, и тому подобное.