Книга Проза Дождя - Александр Попов
- Жанр: Книги / Современная проза
- Автор: Александр Попов
(18+) Внимание! Аудиокнига может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних просмотр данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕН! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту для удаления материала.
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Есть книги всепогодние. Эта не такая.
Ее и покупают в дождь, и цена на ней
не в рублях, а в каплях дождя. И читать
ее можно тоже только в дождь. Если
его нет, то и текст не тот, и буквы не те.
Книга, как птица, двукрыла.
Человек, что книга, двурук.
Начинается разорванной фразой, заканчивается недосказанностью. Она как жизнь – не знает первого слова, не узнает и последнего. Страницы не нумеруют, время не остановить, оно само за себя. Можно додумывать. А зачем? С прошлым не поспоришь, будущее не догнать. Книга, что песочные часы, – одни страницы перетекают в другие. Есть ли у книги автор? А зачем? Если читатель с глазами, если они голы и голодны, свидетель – помеха.
Авторов – тридцать три. На какой букве остановишься, та и автор.
Есть ли цена книге? А зачем? Цену пишут на том, что портится.
Книгу можно отодвинуть, и она станет другой.
Смена мест разнообразит. Книга без движения – узник. Выбор – великая вещь. Книга знает, в чьих руках раскрыться.
С чего начинается книга? Со слова? Нет! С поклона. Молитва необходима, как воздух. Книга: и окно, и двери, и дом, и тайна тьмы от света.
Книга без читателя – зеркало. Человек из книги вышел, в ней и останется. Всё пишет и всё читается. Понимает мало кто. А зачем? Понимание мешает смыслу. Страницы, что ноги, – если читатель не нравится, книга одна сбежит.
Материнство – смысл света. Тополиная клейкость листов заимствована у весны. Лето в полдень, там читатель задыхается от зноя текста. Осень в каждой строке. Зима за книгой. Книгинями зовут тех, из чьих рук посчастливится взять в глаза, открыть, наклониться и уйти из себя.
Автор неизвестен. Вернее, его все знают.
Он – дождь.
Дождь – жанр. Он не привязан ни к земле, ни к людям, ни к небу.
Пока идет, он – дождь.
Человечество – тоже дождь. Оно то есть, то его нет.
Главные минуты у людей – в дожди. Они их ждут, и те им верят.
Дождь – попытка любви между небом и землей.
Есть автор, тело – текст.
Нет автора – дождь.
Прежде считал, что кроме имени иметь что-то еще нескромно. Сейчас и имя – роскошь. Дело! Дождь – дело, вот и иду.
Поэзия – воздух. Вода – проза. Дождь – между.
Он не единственен. Кроме дождя свободны снег, листопад и пальцы влюбленных.
У авторов первая буква – «я», у дождя она как в азбуке – последняя.
У авторов: книги, гонорар, слава. У дождя – радуга.
* * *
Не в дождь я одинок. Не в дождь даже думать не могу. Одиночеством не думается. Спасают сны.
– Ты кто?
– Копия.
– Копия чего?
– Истины.
– А где она, истина?
– Она тебя забыла.
– А как выглядит, на что она похожа?
– На зеркало.
Той истины, которую ищу, о которой думаю, мечтаю, давно нет. Она ушла, как всё уходит. А на новую осмелиться не могу. Одиночеством не думается. Если истина не ищет меня, значит, кого-то из нас нет. Дождя нет, и меня нет тоже. А истина в прихожей, ей там темно и одиноко.
Я не прав, кроме снов есть еще память. У нас в доме не было зеркала, бабушка считала, что зеркала приносят несчастье.
– Бабушка, а где истина?
– Она всегда с тобой.
– А я ее не видел.
– И не увидишь.
Она была в ненастроении, и я ничего не понял. Когда она уезжала от нас к своей младшей дочери, позвала меня к себе, обняла и прошептала:
– Истина, внучок, это спина.
– Она от меня отвернулась?
– Нет, она всегда у тебя за плечами.
– Что угодно?
– Ни в линейку, ни в клетку, желательно – в дождь…
– Извините, в него нет.
– Вы высуньтесь – и будет.
Океан – роман. Море – рассказ, я не то и не это. Я – дождь. Для того чтобы прочесть моря и океаны, требуются корабли, они не у всех. Зонт – зов на дождь. Разверните, и я пойду для вас.
Каждые сутки, в сумерки, без одиннадцати восемь, я рождаюсь. Там моя родина во времени. Мне повезло, нынче на календаре 2012 год. Мне всего двадцать три. Я умру молодым.
Пространство пролетел давно. Родина – время. Оно отмерило четыре века, подумало и еще десяток лет накинуло.
* * *
– Какие книги на ваших полках?
– Моря, океаны, реки, озера, пруды, арыки, лужи.
– А вы кто?
– Я – дождь.
На моей стороне никого нет, не идут на мою сторону. А может, и сама сторона отсутствует? Я там, где дождь. Без дождя не выхожу из дому. Он и посох в пути, и друг, и собеседник мой. Мест в мире много, и времени достаточно, да вот только редкие места и нечастое время человеком именуются. Все места под солнцем людьми заняты.
* * *
На воле памятник Мандельштаму изуродовали, руки откололи, сломали нос. Добрые люди починили его и отправили на зону. Там он жив и здоров до сих пор, стоит себе и стоит. Зэки с него пылинки сдувают, почитают за крылья на волю.
Она лежала на самой верхней полке, я на нижней прятался от холода. Мы только-только начали выходить из детства. Нас лишили свободы и везли в неволю. Мы всё понимали, сказать не могли, слова еще не доросли до нас. Хлеб съеден, кипяток остыл, храп, бормотанье и стыков суд.
– Хочешь послушать, как дождь по крыше ходит?
– Да, а как?
– Поднимись и услышишь.
Было страшно, нас запугали всем на свете. Я представил себя птицей и взлетел туда, к ней, на верхнюю ветку. Мы стали вместе слушать дождь. Она тихо плакала, я гладил ее по голове, вспоминая мамины волосы, она иногда разрешала мне заплетать их в косы.
